Рэм Петров - Я или не я

Реакция строго специфическая, как и все в иммунологии. Ее назвали реакцией повышенной чувствительности замедленного типа. Она не связана с антителами. Антител против туберкулина вообще не образуется.

Почти 70 лет не могли объяснить природу туберкулиновой реакции. Знали только, что в место введения фильтрата туберкулезных палочек устремляются лимфоциты. Это они формируют воспаление. За их счет возникает уплотнение. Они как бы не дают туберкулину распространиться по всему организму. Но так ведут себя только лимфоциты от человека или животного, зараженного туберкулезом, то есть уже проконтактировавшего с чужеродными антигенами этого микроба, уже включившего свою иммунную систему для специфического сопротивления.

В 60-х годах нашего столетия разобрались в сути туберкулиновой и других подобных ей реакций. Аналогичные пробы ставят при бруцеллезе (реакция на бруцеллин). Такие же пробы оказались положительными и при пересадке чужеродных органов и тканей. Оказалось, если человек А отторг первый трансплантат, например, кусочек кожи, взятый от человека Б, то у него появляется положительная реакция повышенной чувствительности замедленного (туберкулинового) типа. Только не на туберкулин или бруцеллин, а на фильтрат из кожи человека Б. Именно Б! Ни В, ни Г, а только Б.

Такова специфичность иммунного ответа.

А дальше следует вспомнить один из описанных выше экспериментов доктора Гоуэнса в Оксфорде. Реакции повышенной чувствительности замедленного типа можно перенести в другой организм, если ввести ему лимфоциты от первого. Лимфоцит не только зачинатель этого типа реагирования, но и эффектор (исполнитель).

На поверхности эффекторных лимфоцитов выявлены специфические рецепторы, которые, подобно антителам, обнаруживают чужеродный антиген и соединяются с ним. Таким образом, лимфоцит как бы впивается в чужеродный объект — в микроб, пересаженную или в раковую клетку. В отличие от антител он не только удерживает и связывает ее. Он выделяет, ферменты, которые растворяют ее. Если нужно, на чуждую клетку "набрасываются" несколько — пятьдесят, сто лимфоцитов. Если необходимо, они гибнут, чтобы выделилось как можно больше смертоносных для врага ферментов, но уничтожают и его.

Рецепторы лимфоцитов демонстрируют великую мудрость природы в умении использовать единый план строения для разных объектов. Эти рецепторы — подобия иммуноглобулинов. Как бы особые иммуноглобулины. Их нередко называют Т-иммуноглобулинами. Они очень тесно связаны с другими структурами на поверхности клетки, но вместе с тем это уже знакомые нам "рогатки", которые как бы воткнуты своими рукоятками в поверхность лимфоцита. Только это не приплывшие с кровью антитела. Нет, к гуморальному иммунному ответу они не имеют отношения. Рецепторы вырабатываются самими лимфоцитами. Они — часть их тела. Часть тела специализированных клеток, которые служат эффекторами, исполнителями второго — клеточного — типа иммунного ответа.

Поскольку лимфоциты, вооруженные рецепторами против тех или иных чужеродных клеток, способны убивать эти клетки, их назвали лимфоцитами-киллерами. Killer по-английски значит убийца. Лимфоцит — убийца. Это тяжело звучит по-русски. И в научных статьях почти никогда этот термин не переводят. Пишут, не меняя термина: "Доказано, что иммунный ответ клеточного типа характеризуется накоплением лимфоцитов-киллеров" или "исследовали происхождение лимфоцитов-киллеров".

Если обратиться к географу с наивным вопросом "Есть ли еще неоткрытые острова?", то легко представить себе его отрицательный ответ. Последние романтические надежды обнаружить неизвестный человечеству остров исчезли после того, как спутники Земли сфотографировали и нанесли на систему координат все ее закоулки. Анатомия вроде географии, только описывает не Землю, а человеческое тело, его органы, ткани. Поэтому в анатомии, как в географии, казалось бы, все давно открыто. Первые сочинения по анатомии с описанием наружных и внутренних органов человеческого тела датированы V веком до нашей эры. Тысячи лет анатомы изучают человеческое тело. Все органы давно известны. И тем не менее открытие островов человеческого тела продолжается.

Бытовал в медицине прошлого века интересный метод диагностики, определения болезни. Называется метод "diagnosis ex juvantibus", диагностика посредством лечения. Когда другого выхода нет, пользуются этим методом и сейчас. Болен человек, а чем — неясно. Анализов сотня, а диагноза нет. Что делать? Врач высказывает предположение: у пациента нехватка витамина А. Назначает этот витамин... Болезнь не проходит. Ошибся. Делает вторичное предположение: туберкулез. Назначает противотуберкулезное лечение. Помогло! Диагноз правильный.

По такому принципу и функции органов определяли. И сейчас узнают. Опыты, конечно, на животных ставят. Удаляют щитовидную железу и наблюдают. Обмен веществ снижается, развиваются отеки. Значит, щитовидная железа регулирует обмен веществ и водный обмен. Удалят паращитовидные железы, маленькие "горошины" около щитовидной железы, в крови падает уровень кальция, наступают судороги. Значит, обмен кальция контролируют эти "горошины".

Заключения, однако, следует делать аккуратно, чтобы не получилось, как в анекдоте:

— Где у таракана уши?

— В ногах.

— Как доказывали?

— Он убегал от крика, а когда ноги оторвали, убегать перестал, сколько ни кричали.

У каждого органа своя функция, своя забота. Сердце перекачивает кровь. Легкие усваивают кислород. Глаза глядят. Уши слушают.

Но бывает и не так.

Давайте вспомним. Из желудка пища попадает в двенадцатиперстную кишку. Она совсем небольшая, двенадцать перстов, но очень важная. В нее, как ручьи, впадают протоки из двух органов. Справа — желчный проток из печени. Слева — проток из поджелудочной железы. Несет он пищеварительные соки, содержащие в основном ферменты для переваривания белков. Ферменты желчи переваривают жиры.

Съел человек кусок мяса, открылись протоки, печеночные ферменты занялись жиром, а ферменты поджелудочной железы — белками. Так и думали многие годы, что поджелудочная железа имеет одну заботу: вырабатывать пищеварительный сок и отправлять его по своему протоку в двенадцатиперстную кишку. До 1889 года.

А в 1889 году немецкие исследователи Оскар Минковский и Иоганн Меринг положили на операционный стол собаку и удалили поджелудочную железу. На следующий день в крови оперированного животного появилось избыточное количество сахара. Потом его уровень повысился, потом еще... Развилось состояние, подобное болезни человека, именуемой диабетом. Через две недели собака погибла.