Рэм Петров - Я или не я

Кудкович такие антитела костного мозга назвал Hh, то есть гистосовместимость гемопоетическая — антигены тканевой совместимости кроветворных тканей. Трансплантационная иммунология обогатилась открытием иммунологической реакции против особых антигенов, проявляющихся только в гомозиготной ситуации, то есть когда оба аллеля генов, их контролирующих, идентичны.

Один из очень демонстративных эффектов убивающего действия лимфоцитов на чужеродные клетки обнаружен в Институте биофизики в Москве. В главе "Диктатура лимфоцита" об этом вкратце было сказано. Но обнаружение заслуживает того, чтобы о нем рассказать подробнее.

В 1965 году в нашу лабораторию пришла молодая исследовательница. Пришла и попросилась в аспирантуру. Раньше она работала в другом институте и занималась вопросами замораживания и хранения костного мозга для пересадок. Однако ее влекли иные проблемы, связанные с изучением причин и механизмов несовместимости тканей, то есть проблемы трансплантационного иммунитета.

Формальности... Экзамены... И в лаборатории появился новый сотрудник. Именно сотрудник, а не аспирант, потому что Лия Сеславина уже много умела. Ее не надо было обучать азам экспериментальных приемов. Можно было сразу начинать исследования, заняться количественным учетом цитопатогенного действия иммунных лимфоцитов, выяснить, как угнетается это действие при лучевой болезни. Нужна была количественная оценка, чтобы можно было прямо считать клетки в пробирке.

Методика Розенау не пошла...

Потом отказались от приема Давида.

Потом забраковали метод Фридмана, который вообще оказался липой: в его системе лимфоциты никого не убивали, так что до подсчетов дело не дошло.

Часами сидели и выдумывали формы сосудов, в которых удобнее было бы "сталкивать" иммунные лимфоциты с клетками-мишенями, то есть с клетками, которые они должны убивать. Часами выдумывали, как бы изловчиться и подсчитать убитые клетки. Подсчитать точно, очень точно!

Шли недели. Месяцы. Пролетел год. Все жалели Сеславину. Время идет, а работа не движется.

Решили попробовать последнее: смешать селезеночные клетки от иммунных мышей с селезеночными клетками-мишенями, а потом подсчитать там количество стволовых клеток. Может быть, в первую очередь будут выбиты именно они. Если не получится, придется работать по старинке.

Вы помните, стволовыми называются клетки, от которых зависит жизнь всей ткани, например селезенки или костного мозга. Это из них получаются все остальные клетки. Потому их называют стволовыми. Как ствол дерева, от которого растут все ветви, листья, плоды. Выбей эти клетки, и погибнет вся ткань.

Через десять дней рассматривали цифры первого эксперимента. В одной селезенке было 20 стволовых клеток, в другой — 15. Значит, в смеси должно быть 35. А насчитали только 12 штук. Значит, более 60 процентов исчезли. Исчезли стволовые клетки. Так вот на кого обрушиваются удары иммунных лимфоцитов! Они "бьют в корень".

Лимфоциты 'бьют в корень'

Стоп. Кажется, набрели на что-то стоящее.

Лия Сеславина поставила семь опытов подряд, и семь раз происходила инактивация стволовых клеток... А дальше чуть не повторилась история Барбары Байн.

Канадская исследовательница взяла в опыт лейкоциты от лейкозных больных и сделала вывод, что лейкозные клетки активируются под влиянием чужеродных лейкоцитов. Так она и опубликовала свои данные. Сеславина взяла иммунные лимфоидные клетки и пришла к выводу, что именно иммунные лимфоциты убивают чужеродные стволовые клетки.

А может быть, и неиммунные? Может быть, нормальные лимфоциты тоже бьют? И Сеславина поставила еще семь опытов. Тогда и произошло открытие. О том, что иммунные лимфоциты могут разрушать клетки, знали. Пусть это не было количественно точно измерено, но об этом знали. А то, что нормальные лимфоциты обладают таким же свойством, известно не было.

Сеславина получила положительный ответ. Да, обладают! Нормальные лимфоциты, в первый раз; увидев чужеродные стволовые клетки, мнактивируют их. Так и назвали это явление: "Инактивация несингенных (то есть чужеродных) стволовых клеток".

Классическая иммунология привыкла иметь дело с двумя основными реакциями, направленными на отторжение чужого: выработкой антител и появлением специфически сенсибилизированных клеток, несущих активные структуры на своей поверхности. И те и другие появляются через 3-7 дней после вторжения чужеродного пришельца, а накапливаются еще позже.

Как теперь стало известно, трудная ситуация для пересаженной ткани складывается задолго до выработки антител и накопления специфически вооруженных клеток. Во-первых, стимулируются к размножению лимфоциты — их будущие убийцы. Во-вторых, им самим очень трудно размножаться и расти в новом, "чужом" окружении. В-третьих, самые главные — стволовые — клетки, от которых зависит их рост, размножение и жизнь, выбиваются в первую очередь. Ткань пересажена, она функционирует, с большим или меньшим успехом выполняет свои задачи, но она уже обречена, ее "корни" подрублены в первые же дни.

Нобелевская премия 1980 года по медицине присуждена двум американским исследователям — Снеллу, Бенацеррафу и французскому исследователю Доссе за выдающиеся работы в области иммуногенетики. До того как все трое стали ведущими специалистами этой отрасли, они представляли три разные дисциплины: генетику мыши (Снелл), клиническую иммуногематологию (Доссе) и экспериментальную иммунологию (Бенацерраф). Генетик, врач и иммунолог — это как бы олицетворение многогранной значимости открытий в области иммуногенетики, открытий, имеющих первостепенное значение для пересадки органов и тканей для биологии в целом, для теоретической иммунологии и для практической медицины. Снелл, Доссе и Бенацерраф заложили фундамент и в наибольшей мере обеспечили построение самого здания современной иммуногенетики и генетики иммунного ответа. За это им присуждена Нобелевская премия.

Джорджу Снеллу исполнилось 80 лет. Он родился 19 декабря 1903 года в Бредфорде (Массачусетс, США). Степень бакалавра наук получил в колледже Дартмунта, а степень доктора медицины — в Гарвардском университете (1930). С 1935 по 1969 год работал в Джексоновской лаборатории в Бар-Харбосе. В настоящее время он заслуженный профессор этой лаборатории в отставке.

Суть сформулированных Снеллом законов (с современной точки зрения) удивительно проста: достаточно самых незначительных генетических различий между донором пересаживаемой ткани и реципиентом, чтобы произошло отторжение чужеродного материала. Снелл также завершил обобщение, согласно которому первопричиной реакции несовместимости является группа генов, локализованных в так называемых Н-системах у мышей (от английского histocompatibiliti — тканевая совместимость, гистосовместимость).