Линдси Фицхаррис - Ужасная медицина. Как всего один хирург Викторианской эпохи кардинально изменил медицину и спас множество жизней

Тем не менее, пробираясь через толпу людей, которые жали руки и поздравляли друг друга с удачным выбором профессии и этой выдающейся победой, Листер остро осознавал, что боль – лишь одно из препятствий на пути к успеху в хирургии.

Он знал, что тысячелетиями угроза инфекции сильно ограничивала возможности хирурга. Вскрытие брюшной полости, к примеру, почти всегда означало летальный исход. То же касалось и операций в области грудной клетки. В то время как врачи по большей части лечили внутренние болезни – отсюда и сохранившийся до наших дней термин «внутренняя медицина» – хирурги работали на периферии: рваные раны, переломы, кожные язвы, ожоги. Лишь во время ампутации скальпель хирурга проникал в тело пациента. Одно дело – пережить операцию. Достигнуть полного выздоровления – совсем другая история.

Как оказалось, за следующие два десятилетия после популяризации анестезии положение дел в хирургии стало еще хуже. С новообретенной уверенностью в том, что пациент не чувствует боли, хирурги куда охотнее брались за скальпель, число постоперационных инфекций увеличилось в разы. Операционные стали еще грязнее. Хирурги все еще не сознавали, в чем причина инфекции, а потому оперировали множество пациентов подряд, не меняя и не очищая инструменты. Чем больше в операционных появлялось любопытствующих зрителей, тем меньше была вероятность, что будут предприняты хоть какие-то санитарные меры – даже самые примитивные. Те, кто попадал под нож, либо умирали, либо никогда не восстанавливались после операции и доживали свой век инвалидами. И эта проблема наблюдалась везде. По всему миру пациенты приходили в ужас от слова «больница», в то время как самые искусные хирурги теряли веру в собственные способности.

Увидев успех эфира, Листер мог засвидетельствовать, что устранена одна из двух основных трудностей операции: теперь ее можно было провести, не причиняя пациенту боли.

Вдохновленный тем, что он видел в тот день, 21 декабря, проницательный Джозеф Листер вскоре посвятит остаток своей жизни изучению причин послеоперационных инфекций и поиску решения этой проблемы. В тени одного из последних великих мясников этой профессии зрела новая революция в хирургии.

Маленький Джозеф Листер поднялся на цыпочки и приник к окуляру отцовского микроскопа, оснащенного по последнему слову техники . В отличие от складных версий, которые туристы прятали в карманах и брали с собой в морские путешествия, этот прибор был ошеломляющим. Гладкий, красивый, мощный – настоящий символ научного прогресса.

Впервые посмотрев сквозь микроскоп, Листер восхитился хитроумным миром, который прежде был сокрыт от его глаз. Его поражал тот факт, что можно было рассмотреть под микроскопом все, что угодно. Однажды он вытащил из моря креветку и с трепетом наблюдал, как «быстро бьется сердце» и как «пульсирует аорта». Он отмечал, как медленно кровь циркулирует на поверхности конечностей и по задней стенке сердца, пока существо извивалось под его пристальным взглядом.

Листер родился 5 апреля 1827 года, и это событие никак не было отмечено. Хотя шесть месяцев спустя его мать в письме супругу разразилась похвалами: «Сегодня малыш необычайно прелестен». Он был четвертым ребенком в семье и вторым сыном, одним из семи детей, рожденных у Джозефа Джексона Листера и его жены Изабеллы – пары набожных квакеров.

У Листера было предостаточно возможностей изучать миниатюрный мир, пока он рос. Простота служила девизом жизни квакеров. Листеру не разрешалось охотиться, участвовать в спортивных состязаниях, посещать театр. Предполагалось, что жизнь дана человеку, чтобы восхвалять Господа и помогать ближнему, а вовсе не для погони за легкомысленными увлечениями. Вот почему многие квакеры обращались к науке – по сути, это была одна из немногих дозволенных игр. Нередко среди них находились талантливые люди, которые даже в стесненных жизненных обстоятельствах достигали высот и славы.

Доказательство этому факту – пример отца Листера.

В четырнадцать лет он бросил школу и стал подмастерьем у собственного отца, торговца вином. Хотя большинство квакеров воздерживались от употребления алкоголя в викторианские времена, вера прямо не запрещала пить. Бизнес семейства Листеров насчитывал века и начинался в то время, когда трезвость в среде квакеров еще не обрела популярность. Джозеф Джексон стал деловым партнером отца, однако мировую известность ему принесли именно открытия в области оптики, совершенные в юности. Все началось с того, что он, будучи еще мальчиком, заметил, что пузырь, застрявший между оконными рамами в кабинете отца, работает как обычная лупа.

В начале XIX века микроскопы по большей части продавались как игрушки для джентльменов. Они размещались на квадратных подставках из дерева с выдвижными ящичками, где хранились дополнительные линзы, штанги, штуцеры (часто так и остававшиеся неиспользованными). Большинство производителей поставляло в комплекте с микроскопами готовые препараты из костей животных, рыбьей чешуи, нежных цветов. Очень немногие в этот период приобретали микроскоп для серьезных научных изысканий.

Джозеф Джексон Листер был исключением. В период с 1824 по 1843 год он стал большим фанатом этого устройства и посвятил себя устранению его недостатков. Большинство линз продуцировали искажения из-за световых волн разной длины, которые преломлялись проходя через стекло. Вот откуда возникал венчик пурпурного цвета, который заставлял сомневаться в правдивости показаний микроскопа. Джозеф Листер усердно работал, чтобы устранить эту проблему, и в 1830 презентовал линзы, которые не создавали отвлекающий внимание венчик. Занимаясь винным бизнесом, Листер каким-то образом находил время шлифовать линзы и заниматься математическими расчетами, необходимыми для их создания, – этими расчетами пользовались некоторые ведущие производители микроскопов в Лондоне. Благодаря своей работе Листер получил стипендию Королевского общества в 1832 году.

На первом этаже дома детства маленького Листера был «музей» – комната, полная окаменелостей и других научных образцов, которые разные члены семьи собирали на протяжении многих лет. Отец настаивал, чтобы каждый из детей читал ему по утрам, пока он одевался. Библиотека представляла собой собрание религиозных и научных трудов. Одним из первых подарков Листера сыну был четырехтомник под названием «Домашние вечера» (« The Juvenile Budget Opened »), содержащий басни, сказки и рассказы о природе.