Абдулхай Алдашев - Акониты [фармакология, токсикология и применение]

Во всех случаях, когда введением атропина удавалось добиться быстрого подъема артериального давления, на протяжении 2—3 часов опыта не отмечалось гибели подопытных животных. Как правило, спустя 1,5—2 часа уровень артериального давления, а нередко и его амплитуда осцилляций приходили к исходным величинам.

Не менее интересными были изменения и в ЭКГ. Сразу же после введения аконитина на ней появлялась характерная аконитовая эксграсистолическая аритмия, которая в скором времени, вследствие блокады атриовентрикулярного узла, приводила желудочки в трепетание. Быстро падал и электрический потенциал, резко поднявшийся в первые минуты действия аконитина.

Введение атропина не приводило к быстрому изменению деятельности сердца. Еще долго (до 1,5—2 часов) продолжалась аконитиновая аритмия с политопными экстрасисголиями желудочков. Отдельные нормальные сокращения сердца появлялись только через 50—60 минут после начала действия атропина. В отличие от отравления без атропина в данных случаях электрический потенциал сердца после введения ан тагониста резко повышался и в таком состоянии оставался до полного восстановления нормальных QRS комплексов. Потенциал был сравнительно высок у предсердий и после восстановления проводимости атриовентрикулярного узла (ср. рисунки 15 и 33).

Сердце смертельно отравленного животного стало сокращаться нормально через 2—2,5 часа после введения атропина. Ритм его был приблизительно в полтора—два раза реже исходного (рис. 33).

Завершая описание результатов опытов по испытанию антитоксического действия атропина, необходимо отметить, что он не всегда гарантирует жизнь отравленным животным. В двух случаях из шести опытов атропин, введенный в момент приближения уровня артериального давления к нулевой линии не в состоянии был спасти животных от гибели. Они погибали, оставив на кривых характерные аконитиновые изменения.

После опубликования нашей монографии (Алдашев, 1961) появился ряд сообщений, среди которых имеются серьезные экспериментальные данные, дополняющие наши сведения в области фармакологии и токсикологии аконитов. Т. С. Сидорова (1963), вызывая экспериментальное отравление у кроликов 10%-ной настойкой аконита каракольского. наблюдала такие же изменения на ЭКГ, как и в наших опытах: первоначальную брадикардию, затем желудочковую экстрасистолию и пароксизмальную тахикардию, трепетание желудочков. Артериалыюе давление после кратковременного падения в момент введения резко повышалось, но в случаях смертельны отравления вскоре опускалось до нулевой линии. Такие же изменения на ЭКГ подопытных животных под влиянием токсических доз галенового препарата клубней аконита каракольского отмечал В. В. Ряховский (1968).

Все исследователи отмечают, что аконитин и его содержащие аконитовые препараты в токсических дозах постоями вызывают аритмию сердца, поэтому в последние 10—15 лет аконитин в лабораторных исследованиях применяется для вызова экспериментальной аритмии сердца. Однако в вопросах генезиса этой аритмии единого мнения нет.

Патогенез аконитиновой реакции сердечно-сосудистой системы у отравленных животных в свое время нами был представлен следующим образом.

Снижение артериального давления в момент введения ядов, вероятно, связано с раздражением барорецепторов синокаротидных клубочков. Поскольку в дальнейшем повышение давления всегда совпадает с возбуждением дыхания и повышением электрического потенциала в сердце, происходит непосредственное возбуждение как дыхательного, так и сосудодвигательного центров, вследствие чего суживаются просветы сосудов и повышается кинетика сократительной способности сердечных мышц. Подтверждением этого может служив, следующий факт. Высокий уровень артериального давления непродолжителен и держится до тех пор, пока на ЭКГ не появятся кривые аритмии. С их появлением амплитуда осцилляций артериального давления меняется. При этом нормально ритмы желудочков совпадают с резким повышением, а экстрасистолические сокращения — с падением давления.

Ваготомирование и атропинизация снимают нервные влияния на сердце, а поэтому от минимально смертельных доз алкалоидов автоматизм его не нарушается, что обеспечивает животному сохранение жизни.

Ядовитые алкалоиды аконита в массивных дозах уже в момент введения действуют на сердце губительно, вызывая блокаду как синусного, так и атриовентрикулярного узлов. В то же время мышечные волокна сердца сильно возбуждаются (Takahashi, 1953; А. М. Wedd, S. М. Tenney, 1953; З. И. Веденеева, I. Volnovsky, В. С. Byron, 1960; К. Matsuda, Т. Hoshi, S. Kameyama, 1960), в результате появляются хаотические сокращения мышц всех его отделов. В скором времени на ЭКГ регистрируются только потенциалы политопной желудочковой экстрасистолии.

Сохранение биотоков в сердечной мышце еще продолжительное время после наступления клинической смерти у животного свидетельствует о повышении спонтанной активности мышечных волокон, тогда как проводимость нервных волокон и узлов была угнетена еще в начале действия яда. Исходя из этого, можно предположить, что «точка приложения» аконитина в сердце расположена ближе к холинергическим нервным окончаниям, чем к холинореактивным структурам сердечных мышц. Поэтому атропин вызывает заметный антитоксический эффект при аконитовом отравлении.

Механизм аконитиновой аритмии сердца и гипертензии сосудов, на наш взгляд, убедительно расшифрован многочисленными экспериментами индийского ученого Б. В. Теланг и его сотрудников (В. V Telang and ..., 1975) Они доказали, что в условиях хронического закрепления канюли Коллинза в мозговые желудочки кошек при введении аконитина внутри мозговых желудочков постоянно наступает аритмия сердца и повышается артериальное давление, причем для этого требуется аконитина в 10 раз меньше, чем его дозы, вызывающей такой же эффект при внутривенном введении. Они установили также место, ведающее аконитиновой аритмией; оно оказалось дном четвертого мозгового желудочка. Обрабатывая, мозговые желудочки различными веществами, блокирующн ми центральные альфаадренорецепторы (феноксибензамин) и бетаадренорецепторы (пропранолол и прокталол), а также резерпином, истощающим центральные катехоламины, эти авторы показали, что аконитиновая аритмия сердца связана с возбуждением центральных адренорецепторов.

За последние 10—15 лет заметно расширились исследования других алкалоидов аконитов. В нашей лаборатории с участием С. В. Муксиновой с 1964 г. изучаются фармако-токсикологические свойства алкалоида лаппаконитина, который в слабых концентрациях (1 : 50 млн.) усиливал деятельность изолированного сердца лягушки за счет систолической амплитуды и незначительного учащения его темпов, суживал просвет сосудов изолированного уха кролика. Адреналин усиливал кардиотоническнй эффект лаппаконитнна. Он, вероятно обладает адренергическим действием на сердечно-сосудистую систему (А. А. Алдашев, С. В. Муксинова, 1968). В острых опытах на кроликах С. В. Муксинова (1970) испытывала лаппаконитин внутривенно в дозах 0,1, 0,2; 0,3; 0,4 мг/кг. При этом наблюдалось начальное резкое снижение артериального давления, что связано с инъекцией препарата, затем давление поднималось сравнительно быстро, но уровень его до исходного не доходил. С повышением дозы препарата становилось более заметным, продолжительным и снижение уровня давления. Соответственно увеличивалась и амплитуда пульсовых волн. У ваготомированных животных артериальное давление повышалось под влиянием лаппаконитина на 10—20% процентов уровня, который имелся до ваготомии, а размеры пульсовых волн увеличились на 40—45%. На основании этих опытов С. В. Муксинова подтверждает наше предположение об адреномиметическом свойстве препарата. В дальнейших своих исследованиях С. В. Муксинова выявила антиаритмическое действие лаппаконитина в вышеуказанных дозах у животных со спонтанной и экспериментальной аконитиновой аритмией. В ее опытах лаппаконитин, вызывая брадикардию, в то же время повышал потенциалы биотоков сердца, особенно QRS. Урежение сердечного темпа наступало за счет интервала ТР, при чем препарат сам даже в дозах, вызывающих урежение или остановку дыхания, не провоцировал аритмию сердца. Его антиаритмический эффект был тем надежнее, чем скорее он вводился животным, отравленным аконитином.