Абдулхай Алдашев - Акониты [фармакология, токсикология и применение]

Некоторые из вышеприведенных исследователей вложили много труда в экспериментальную фармакологию и токсикологию аконита. Поэтому краткий обзор наиболее значительных работ представляет несомненный интерес.

Перейра (Pereira, 1841) изучал действие аконитина, настойки и экстракта аконита (из A. ferox) на мышах, кролика и людях-добровольцах. По его данным, эти препараты ка местно, так и резорбтивно действовали почти одинаково. Местное действие их выражалось в покалывании, а затем онемении; зрачок суживался. У кролика, которому вводилось в вену 6 граи аконитина, наблюдалось слюнотечение, затрудненное частое дыхание, паралич задних конечностей и мышц шеи. У людей отмечалось чувство жжения во всем теле, тошнота, общая слабость. Изучая сравнительное действие настоек А. ferox, A. napellus, A. lycoctonum и A. barbatum, Перейра установил, что наибольшей аконитовой эффективностью обладаю настойки первых двух и меньшей — последних двух видов. Автор предполагает, что мышечная слабость у людей, паралич задних конечностей и мускулатуры шеи у кроликов происходит вследствие действия аконитина на окончания двигательных нервов. На этом основании он рекомендует применять аконитин в малых дозах при хорее и столбняке для снятия или предупреждения судорог. По его мнению, аконитин — самый сильный яд из всех в то время известных алкалоидов.

Шнеллер (Schneller, 1846) испытывал аконитин на себе и при этом наблюдал, что дозы от 0,5 до 9 гранов не вызывали никаких заметных изменений. Постепенно увеличивая дозу аконитина до 25 гранов в день, он чувствовал сильную боль в области сердца и в мышцах спины. Появилась краснота лица и ослабление умственной способности, длящейся до трех дней после приема. Однако его сведения вызывают серьезные возражения, так как, по данным Г. Фюнера (Н. Fühner, 1911), Дж. Фркетича (J. Frketic, 1956) и других, аконитин в дозах 3—6 мг/кг убивает человека. По Шнеллеру получается, что человек остается живым, употребив больше 1,5 г аконитина. Видимо, можно допустить, что примененный им аконитин в действительности был не чистый алкалоид, а смесь непостоянного состава.

По данным Хэдланд (Headland, 1852), при отравлении животных аконитином, смерть наступает от паралича сердца. По мнению Дюкворт (Duckworth, 1861), рвота у отравленных аконитином животных зависит от раздражения этим ядом блуждающего нерва.

Первый русский исследователь аконитина Д. Д. Ахшарумов в своей диссертации (1866) описывает 30 случаев отравления людей препаратами аконита.

Работа К. Шроффа (С. Schroff, 1871) была посвящена сравнительному токсикологическому изучению известных в то время европейских видов аконита. Все изученные им растения располагаются по ядовитости в убывающей степени в следующем порядке: A. ferox, A. napellus, A. lycoctonum, A. varieg-tum, A paniculatum, A. anthora.

Бэм и Эверс (Boehm и Ewers, 1873) выяснили высокую токсичность псевдоаконитина, превосходящую токсичность аконитина в 15—20 раз. Вазовнч (Wasowicz, 1879), изучая биологическую активность алкалоида атизина из аконита разнолистного (A. heterophillum Wall.), установил, что для теплокровных животных он почти не ядовит. Розендаль (Rosendahl, 1896), сравнивая токсичность лаппаконитина, полученного из корней аконита высокого (A. excelsum Rchb), с аконитином, пришел к выводу, что аконитин в 10—15 раз ядовитее лаппаконитина. Его данные подтверждаются также нашими опытами (А. Алдашев, 1961).

В. Анреп (1881) в диссертации «Влияние аконитина Дюкнеля на организм животных» установил смертельные дозы алкалоида на различных животных, которые по чувствительности к аконитину можно располагать в следующем порядке: голуби погибали от дозы 0,0001 г, морские свинки — 0,0002; кролики — 0,0003; кошки — 0.003—0,0005 и собаки весом 7 кг погибали от 0,0005 г. Анреп различал два периода в клинической картине отравленных животных. Первый период характеризовался общим возбуждением, беспокойством животного, учащением дыхания, фибриллярным подергиванием мышц, в большинстве опытов отмечались также слюнотечение и расширение зрачков. Во втором периоде наблюдались замедление и затруднение дыхания, вялость в движениях и наличие клонических судорог, рвота или рвотные движения, почти всегда мочеиспускание и дефекация, ослабление чувствительности и паралич задних конечностей. Прострация животного с сильным охлаждением тела заканчивала картину отравления. Смерть наступала при явлениях асфиксии.

По П. Вагнеру (Р. Wagner 1887), первоначальное возбуждение животного сопровождается криком, чрезмерным беспокойством. Через 5—10 минут после введения яда животное свертывается в клубок, дыхание затрудняется, появляются жевательные движения. В дальнейшем описание состояния животных в основном сходно с данными Анрепа. Различие лишь в отношении типа и частоты дыхания во втором периоде отравления. По Т. Вагнеру, дыхание становится поверхностным, учащенным и затрудненным.

П. Вагнер (1887), затем Каш и Дэнстан (Cash a. W. Dunstan, 1898) изучали действие продукта гидролиза аконитина— бензоил а конина и выяснили, что он обладает всеми свойства ми аконитина, но по токсичности в 40—50 раз уступает ему. Они впервые установили, что между аконитином и продукта ми его распада (аконином и бензоилаконином) существует выраженный физиологический антагонизм в действии на центральную нервную систему и сердце.

Эти авторы, много работавшие с аконитовыми алкалоидами, считали, что аконитин является одним из сильнейших растительных ядов. По их данным, при подкожном введении он убивает лягушек в дозах 0,05—0,14 мг/кг, морских свинок — 0,012 мг/кг и кроликов — 0,014 мг/кг. Однако позже ими же (Cash, W. Dunstan, 1901, 1905) были подвергнуты биологическому испытанию также другие алкалоиды из азиатских видов аконита, япаконитин, индаконитнн, бикаконитин и псевдоаконитин. Причем все перечисленные алкалоиды оказались активнее аконитина. Среди них наиболее токсичным был псевдоаконитин, который в этом отношении превосходил аконитин в 10—15 раз.

Ценную работу в области токсикологии аконита проделал томский судмедэксперт М. Райский (1909) Он описал 6 случаев смерти людей, отравленных «иссык-кульским корнем» в Семиреченской области, проводил химический анализ содержимого желудка умерших, ставил токсикологические опыты на лабораторных животных. На основании экспериментов на лабораторных животных М. Райский установил смертельную дозу клубней «иссык-кульского корня» для людей в 0,5—1,0 г, опровергая ранее существовавшее мнение о дозе в 4,0 г. Он писал, что аконит (A. napellus L.) (очевидно, Райский не был знаком с работами Стапфа (1905) и Рапаича (1907), которые разделили это растение на два самостоятельных вида) в Семиреченской области более ядовит, и местное население из ядовитых растений знает только его. Конечно, это утверждение нельзя принять без определенных замечаний. Местное население знало кроме аконита много других растительных ядов, среди которых были широко известные «кучала» — плоды чилибухи, привозимые из Китая и Ирана, опиум — млечный сок снотворного мака в некоторых районах Средней Азии и др. Кроме того нам известно, что на территории бывшей Семиреченской области произрастает не один, а свыше десяти видов аконита, часть которых не обладает ядовитыми свойствами.