Шарон Моалем - А что, если они нам не враги? Как болезни спасают людей от вымирания

При заражении бактериальной инфекцией иммунная система человека начинает вырабатывать антитела, которые атакуют болезнетворные организмы. Когда же эти возбудители подражают клеткам нашего тела посредством молекулярной мимикрии, это может привести к аутоиммунному расстройству. Иммунная система распознает угрозу в лице вредоносных бактерий, однако выделяемые ею антитела атакуют все похожие на бактерии клетки – в том числе клетки самого организма.

Вот почему у некоторых детей после ревматической лихорадки начинают появляться проблемы с сердцем – антитела атакуют сердечный клапан, потому что его клетки чем-то похожи на поразившие организм бактерии.

Доктор Сьюзан Свидо, занимающаяся исследованиями в Национальном институте психиатрии США, полагает, что определенные стрептококковые инфекции могут становиться триггером аутоиммунных расстройств, которые приводят к атаке антителами иммунной системы базальных ганглиев – участков головного мозга, которые, как считается, отвечают за управление движениями. Ученые называют это детским аутоиммунным нейропсихиатрическим расстройством, связанным со стрептококковой инфекцией (PANDAS-синдром) [97]. Родители детей с PANDAS-синдромом рассказывают о душераздирающих переменах, происходящих чуть ли не за день. Вскоре после заражения инфекцией у детей внезапно начинаются повторяющиеся нервные тики, они неосознанно трогают все вокруг и демонстрируют сильное беспокойство.

Пока неясно, является ли это на самом деле следствием паразитической манипуляции – все зависит от того, помогает ли эта перемена в поведении ребенка распространению бактерий. Конечно, в теории несложно представить, как бессознательное, повторяющееся прикосновение к игрушкам, мебели и другим детям помогает вирусу распространяться. Также вполне возможно, что связь между обсессивно-компульсивным расстройством действительно существует, однако является не следствием паразитической манипуляции, а лишь побочным результатом попыток бактерий ввести в заблуждение нашу иммунную систему.

Одно можно утверждать наверняка – мы только начинаем понимать мириады различных способов воздействия возбудителей инфекций на наше с вами поведение. Так, ученые исследуют поразительную возможность того, что передающиеся половым путем болезни, как это ни удивительно, влияют на половое поведение человека. Совершенно необязательно, что подобное влияние превратит счастливого семьянина в ненасытного изменника. На самом деле такой результат вовсе не был бы в интересах вируса (или бактерии, или грибка). Слишком многочисленные половые связи у носителя могут привести к заражению другими, более опасными заболеваниями, которые бы навредили первоначальной инфекции, в результате чего паразит мог бы просто застрять в организме носителя, тем самым остановив свое дальнейшее распространение. Таким образом, передающемуся половым путем паразиту выгодно, чтобы люди больше занимались сексом, но при этом все-таки не слишком много .

Некоторые ученые исследуют возможность того, что генитальный герпес способен воздействовать на половое влечение таким образом, что это отражается на половом поведении человека. Два исследователя с кафедры анатомии и нейробиологии в Калифорнийском университете в Ирвайне, Каролин Гатальски и Ян Липкин, сделали предположение, что вирус герпеса способен увеличивать половое влечение за счет взаимодействия с отвечающими за него нервами. Они написали следующее: «Любопытно предположить, что инфекция ганглиев способна увеличивать сенсорное восприятие половых органов, приводя тем самым к увеличению половой активности человека, а вместе с ней – к вероятности передачи вируса» [98].

Другими словами, иногда вирус герпеса может толкать человека на новые сексуальные подвиги.

Итак, когда какой-то паразит или болезнь изменяет наше поведение в своих собственных интересах, речь идет о паразитической манипуляции. Однако это, разумеется, далеко не единственный способ воздействия болезни на поведение человека – существуют тысячи других примеров того, как наши индивидуальные, культурные и социальные стандарты эволюционировали с целью помочь нам избежать болезни или держать ее под контролем. В некоторых случаях поведение является инстинктивным – например, чувство отвращения, вызванное видом и запахом фекалий животных и испорченной пищи, благодаря которому мы избегаем контакта с ними, а заодно и с кишащими в них возбудителями инфекций. Другие примеры поведения стали следствием социального давления – например, когда мы прикрываем свой рот и нос, чихая или кашляя. Еще один пример – мытье рук перед едой. Все эти реакции на болезни были названы поведенческими фенотипами – наблюдаемыми действиями со стороны организма, которые стали его попыткой контролировать взаимодействие между его генетическим строением и окружающей средой в его собственных интересах.

Несколько ученых, занимающихся эволюционной психиатрией (наука, изучающая поведение человека с точки зрения эволюции, чтобы понять, приносит ли то или иное поведение какое-то эволюционное преимущество), даже предположили, что заложенная на уровне инстинкта у людей боязнь незнакомцев изначально появилась как защитный механизм от заражения болезнями. В основе этой теории лежит идея о том, что два основных биологических стимула – выживание и размножение – привели к появлению у человека заботы на социальном уровне о здоровье и безопасности его детей и близких родственников. Это означает, что в определенных обстоятельствах эволюция может подтолкнуть нас к тому, чтобы пожертвовать собой ради выживания собственных детей или даже близких родственников. Чем больше родственников человек может спасти своим самопожертвованием – утверждает эта теория, – тем больше вероятность того, что он так и поступит.

С точки зрения эволюции совершенно логично позволить умереть одному носителю генов ради выживания более крупного генофонда остальных членов семьи.

Так что же происходит, когда кто-то оказывается подвержен смертельной – и заразной – инфекции? Некоторые исследователи полагают, что изгнание больного примата из сообщества может частично быть инициативой самого больного, который по своей воле уходит прочь, чтобы уберечь своих сородичей от инфекции. Это явление было документально подтверждено у горных ласточек и мучных хрущаков – в случае заражения паразитами представители обоих видов покидают своих сородичей.

Есть также свидетельства того, что некоторые виды животных в ходе эволюции научились избегать своих собратьев, когда те оказываются заражены опасными паразитами. Ученые из Университета Старого Доминиона в Норфолке, штат Вирджиния, занимались изучением карибских лангустов, обычно обитающих группами. Исследователи обнаружили, что когда здоровые лобстеры оказываются заражены смертельными болезнетворными микроорганизмами, те их сородичи, которых вирус миновал, очень быстро исчезают в неизвестных направлениях [99]. Что действительно поразительно, так это то, что здоровые лобстеры пускаются в свое подводное путешествие еще до появления первых симптомов болезни. Это говорит о том, что триггером подобной реакции служат какие-то химические вещества, выделяемые больной особью.