Обри Милунски - Знайте свои гены

Врач, хотя он и будет действовать в высшей, степени добросовестно, подвержен риску судебного преследования по подозрению в халатности во время операции или в неправильном обращении с половыми клетками при их получении. Учитывая это, он должен прежде всего получить от супругов устное и письменное согласие, где бы подтверждалось все, о чем он их информировал. Но, как известно, всех осложнений не предусмотришь, и ценность подобного документа весьма сомнительна. Чтобы избежать возможных обвинений врача в том, что он проводит эксперименты на людях, техника проведения подобных операций должна быть тщательно отработана.

Все полученные до настоящего времени экспериментальные данные отрицают возможность повреждения яйцеклетки при ее извлечении из яичника женщины. Однако это может случиться. Права зародыша едва ли могут быть признаны действительными до наступления периода жизнеспособности, то есть примерно 24–28 недель беременности. Согласно некоторым законам, судебное дело, связанное с ребенком, может быть начато только после того, как он будет рожден живым. Разумеется, плод должен иметь права, положенные ему по достижении периода жизнеспособности, наступление которого признано особой юрисдикцией [45] Эти вопросы, равно как и относящиеся к донорству, оговорены в предисловии. — Прим. ред. . Иными словами, ему будут обеспечены право наследования и другие гражданские права (подробнее см. гл. 17 ). Более того, если ребенок родится с какими-то врожденными дефектами, в связи с чем действия врача будут поставлены под сомнение, врач может быть привлечен к суду адвокатом, защищающим интересы ребенка. Как это ни покажется удивительным, адвокат может подвергнуть судебному преследованию даже супругов! Такая ситуация не исключена в тех случаях, если мать, например, не прошла иммунизацию от коревой краснухи, во время беременности переболела ею, и в результате ребенок родился с серьезными дефектами. Но, даже оставив в стороне эту болезнь и другие известные нам причины, вполне возможно, что ребенок, зачатый в пробирке, будет рожден с врожденными дефектами, хотя в большинстве таких случаев установить причину будет чрезвычайно трудно.

Неизбежно окажется, что для некоторых женщин, неспособных к овуляции, возникнет необходимость получить яйцеклетки от доноров. Женщины-доноры, как и доноры крови, вероятно, будут настаивать на вознаграждении. Все другие вопросы юридического порядка, касающиеся соблюдения тайны и т. п., которые мы уже обсуждали в связи с проблемой искусственного оплодотворения (см. гл. 13 ), в равной мере подходят и к этой ситуации. Донор яйцеклетки также не будет знать ни супружескую пару, ни ребенка, который впоследствии родится.

Для использования донорской яйцеклетки необходимо учитывать генетически оправданные причины. Например, известно, что какая-то женщина — носитель сцепленного с полом заболевания, скажем мышечной атрофии. Конечно, не следует допускать, чтобы она передала свою болезнь ребенку или оказалась перед необходимостью прибегнуть к аборту. Такая женщина сможет, по своему желанию, получить яйцеклетку от донора, но вынашивать ее в своей матке.

Иногда, несмотря на нормальные яичники, женщина все же не способна забеременеть из-за врожденного дефекта матки или же вследствие того, что матка у нее удалена из-за опухоли или по другим причинам; иногда женщина не может сохранить беременность. В таких случаях супруги, возможно, решат извлечь яйцеклетку из яичника жены и оплодотворить ее в лаборатории сперматозоидами мужа. Оплодотворенная яйцеклетка пересаживается другой женщине, добровольно согласившейся вынашивать ребенка этой супружеской пары в течение всего срока беременности. Это только одна из возможностей в развитии ОВП — процесса, необыкновенно сложного и проблематичного.

Но и в том случае, если между супругами и женщиной-реципиентом будет заключен официальный контракт, может возникнуть немало проблем. Если «вынашивающая» ребенка женщина будет плохо переносить беременность, кто, заботясь о ее собственном здоровье, должен принимать решение об аборте? Не будет ли она привлечена к судебной ответственности за нарушение контракта, поскольку не носила ребенка положенное время? А если ребенок родится дефектным, не привлекут ли ее к суду за то, что она не проявила должной заботы? Не должен ли контракт включать параграфы, устанавливающие для вынашивающей женщины на время беременности известные ограничения? А если она после рождения оставит ребенка себе, не грозит ей арест за похищение? Под чьим именем надо зарегистрировать ребенка? Будет ли у ребенка конституционное право знать свое происхождение? (В Шотландии, например, право приемных детей устанавливать свое происхождение и разыскивать своих кровных родителей оговорено законом.)

На тот случай, если вы думаете, что все, о чем я здесь говорю, — плод моей фантазии, сообщаю: уже имеется по крайней мере один пример — в Техасе одна супружеская пара наводит справки в поисках подходящей женщины-реципиента. Супруги хотели бы иметь ребенка со своими генами, но вынашивать его должна другая женщина, так как у жены частично удалена матка и сама она на это не способна. Обсуждаются даже размеры вознаграждения. По мнению некоторых, сумма не должна превышать 10–15 тысяч долларов.

Все эти обсуждения проблем, связанных с ОВП, направлены на то, чтобы напомнить нам, что наука развивается гораздо быстрее, чем законы. Несоответствия эти, отражающие истинную природу обеих областей знания, чрезвычайно затрудняют попытки предугадать дальнейшие успехи науки и одновременно сформулировать руководящие правовые принципы, которые были бы направлены на охрану интересов человека от возможного ущерба.

Не вызывает сомнений, что медико-генетические исследования — ключ к пониманию и возможному лечению многих болезней. Среди главнейших из них — рак, болезни сердца, аллергические расстройства, гипертония, различные врожденные физические пороки и биохимические дефекты (ограничимся лишь этим перечислением); именно здесь предстоит сосредоточить усилия для достижения прогресса. Однако обеспечить этот прогресс и широко использовать накопленную информацию, столь важную для здоровья отдельных граждан и здравоохранения в целом, можно, лишь поддержав генетические исследования путем предоставления больших финансовых средств. Этой поддержки мы ожидаем как от правительства, так и от частных лиц.