Елена Березовская - 9 месяцев счастья. Настольное пособие для беременных женщин

Результаты моих анализов просматривали ведущие специалисты по гистологии и патологической анатомии, фактически мои кафедральные преподаватели. Было важно установить, есть ли у меня рак или дела не так плохи, потому что от этого зависело мое будущее не только как матери, но и как человека. Мнения разошлись: болезнь являлась новой, неизученной, редкой в те времена. Тем не менее меня направили в онкологический диспансер для химиотерапии.

В онкологическом диспансере раньше лечились в основном люди пожилые, у которых были последние стадии злокачественных процессов, так как диагностика новообразований в те времена не отличалась совершенством: многие диагностические аппараты появились только недавно, о химиотерапии знали мало, а радиационное облучение применяли на поздних стадиях, когда хирургическое удаление опухоли оказывалось невозможным. На фоне этих пациентов я, 21-летняя женщина, выглядела странно. Меня постоянно провожали сочувственными взглядами, а вслед звучали слова: «Ой, боже мой, такая молодая, а уже умирать будет». В коридоре одного из отделений висел портрет украинского поэта Тараса Григорьевича Шевченко с цитатой из его стихотворения: «Как умру, похороните вы меня на воле…» Представьте, каково было находиться в такой атмосфере, где пахло смертью – и ничем более.

Всю жизнь я буду благодарить Ивасива Петра Петровича, заведующего отделением онкологической гинекологии, за ту заботу, внимание и тепло, которыми он окружил меня, и за его высокий профессионализм, спасший мне жизнь и позволивший иметь детей в будущем. Петр Петрович относился ко мне как к собственной дочери и с первых же дней старался оградить меня от негативных чувств и мыслей, объяснить ситуацию, проследить за моим успешным выздоровлением. Меня разместили в отдельной палате, в стороне от отделения, где лежали женщины постарше, страдавшие раком шейки матки, яичников, матки, молочных желез. Когда в моей палате все-таки появилось несколько пациенток из-за нехватки мест в отделении, мне разрешали тайно уходить на ночь домой, чтобы я спокойно спала и не слышала стоны соседок. Меня поддерживали многие врачи: старались развеселить, угощали конфетами, печеньем, приносили журналы, чтобы я мысленно не зацикливалась на своей проблеме.

Лечение прошло успешно, результаты анализов резко улучшились, и вместо назначенных четырех курсов химиотерапии решено было ограничиться всего двумя.

Забегая наперед, скажу, что я вернулась в то отделение, но уже в роли врача, так как решила посвятить свое время изучению онкологических заболеваний репродуктивной системы и после окончания института пришла на стажировку в онкодиспансер. В моей бывшей палате к тому времени устроили ординаторскую, и мой рабочий стол с креслом располагались как раз на том месте, где когда-то была моя койка.

Полтора года наблюдений за состоянием моего здоровья завершились тем, что мне разрешили беременеть. Трудно даже передать, как тяжело было перенести эти полтора года, особенно когда на глаза попадались счастливые матери с детьми, гулявшие в парке. Я не могла спокойно смотреть на малышей, потому что мой прогноз в отношении материнства оставался не слишком оптимистичным. Но я верила в лучшее и надеялась, что однажды и в нашей с мужем жизни появятся дети.

Забеременела я без проблем, но неожиданно простудилась и заболела серьезным воспалением легких и легочных оболочек. В 16 недель беременности машина «Скорой помощи» доставила меня в больницу с высокой температурой и сильной одышкой. Мое состояние ухудшалось с каждым днем, отношение же врачей было весьма равнодушным, и после шести недель неэффективного лечения меня выписали домой умирать. Так и говорили моим родителям и мужу: «Забирайте ее домой. Пусть хоть в домашних условиях умрет».

Не могу даже подобрать слова, чтобы описать, что я чувствовала, как тяжело было и как хотелось жить, а не умирать, несмотря на мое плачевное состояние. Прогнозы врачей я не оправдала – не умерла. Меня перевели в другую больницу, где я пролежала еще один месяц. А потом после мучительных родов (тоже со множеством врачебных ошибок) родила, к счастью, совершенно здоровую доченьку.

Не откладывая следующую беременность в долгий ящик (после перенесенных проблем прогноз все еще оставался сомнительным), я снова стала матерью – теперь уже для сыночка. На сей раз беременность и роды протекали легко, будто в сказке.

Несмотря на осложнения, которые возникали в ходе беременностей, эти периоды жизни я всегда вспоминаю как нечто необыкновенное и прекрасное. Они не только научили меня многому, в том числе выживанию благодаря силе, которой природа наделила человеческий организм, но и позволили испытать совершенно новые эмоции, а также сделали мою дальнейшую жизнь очень интересной. И сейчас, когда я сталкиваюсь с чуть ли не до смерти перепуганными беременными женщинами, мне хочется улыбнуться и спокойно сказать: «Расслабьтесь. В жизни бывает и хуже. А у вас пока что ничего страшного нет». Действительно, у большинства из них больше страха, чем самих проблем.

Таким образом, я не белая ворона, которую могли бы упрекнуть в том, что дети мне легко дались и что я понятия не имею об осложнениях беременности. Однако за плечами у меня солидный багаж, который вместил и опыт материнства, и богатейший профессиональный опыт, так что я не побоюсь сказать: у женщин было бы гораздо меньше проблем, если бы врачи не делали акцент на том, на что внимание обращать надо меньше всего, а занимались заболеваниями, которые важно диагностировать своевременно и правильно. И уж тем более не стоит назначать ненужное лечение. Среди моих коллег из разных стран мира, в том числе среди соотечественников, есть те, у которых я многому научилась и которых глубоко уважаю, но хватает и таких, которые удивляют меня малограмотностью, корыстолюбием, погоней за титулами и славой при полном равнодушии к женским проблемам.

Надеюсь, мои «ужастики» не напугали вас, а, наоборот, убедили в том, что даже из самой критической ситуации можно найти выход. Работая в отделении беременностей высокого риска, то есть беременностей, которые сопровождаются серьезными осложнениями со стороны организма матери или плода, наблюдая за женщинами, пожелавшими стать матерями в случаях, когда это кажется невозможным либо маловероятным или же когда шансы у ребенка выжить минимальные, я сделала удивительное открытие: даже самая сложная с медицинской точки зрения беременность может закончиться рождением здорового малыша. И неоценимую помощь в подобных случаях оказывают работники отделения, которые вселяют в пациенток надежду, поддерживают в них желание стать матерью. Такой вариант решения сложнейших проблем, как прерывание беременности, всегда следует предлагать в самую последнюю очередь, когда уже ничто другое не может помочь.