Кэтрин Култер - Портреты гомеопатических препаратов (часть 1)

Милый, великодушный и внимательный человек вдруг превращается в коварного обманщика, а затем снова становится милым и добрым. Женщина, которая некоторым кажется ураганом энергии и шумной суматохи, другими воспринимается как мягкий летний ветерок. Или добродушный, любящий и рассудительный член семьи становится мстительным и неразумным при резкой смене своего обычного настроения. Девочка-подросток может проводить часы со своей отстающей подругой, помогая учить уроки, а затем при малейшем поводе она может напасть на подружку с яростными словами. Враждебные силы, которые в ней дремали, внезапно стали преобладающими. Такое поведение для её жертвы, которая не является Lachesis, совершенно непонятно: что могло побудить её «лучшую подружку» действовать подобным образом? Данный конституциональный тип, между прочим, формирует крепкие подростковые (и взрослые) дружеские связи, и в отношении своих подруг она является большой собственницей, неотделимой от них, защищающей их и настаивающей на их непоколебимой преданности. Её поведение и ревность выглядят так, что можно подозревать, что она действительно «влюблена в представительницу своего пола» (мальчики типа Lachesis реже проявляют подобную собственническую позицию по отношению к своим мальчикам-друзьям).

Как правило, несогласия, ссоры и размолвки не выбивают человека этого типа из колеи, как это бывает с другими. Подобно Sulphur, он может отставить все личные неприятности в сторону и перейти оптимистически к другим делам.

Фактически Lachesis получает заряд энергии в конфликтах и иногда может стремиться к ним. Воинственная конфронтация, подобная вышеупомянутым сильным страстям, только льет воду на его всегда работающую мельницу эмоций и только побуждает его идти ещё дальше, к более высоким достижениям.

Личность Lachesis с высокими идеалами может пытаться подавить свои инстинкты мстительности и коварства. Одна дружелюбная и открытая пациентка типа Lachesis, скрывающегося под внешностью Pulsatilla, рассказала врачу, что она ненавидит сплетни и интриги больше всего, потому что ей известна их сила влияния на людей, их способность приносить вред людям. Когда она была молодой девушкой, она легко перессорила свою семью друг с другом, и в настоящее время ненавидит эту свою коварную черту и поклялась себе, что никогда больше не позволит своему язвительному и такому влияющему на всех языку распускаться. «Временами я чувствую, что это очень трудно, — заключила она, — но сейчас, как только желание становится сильным и настойчивым, я просто принимаю дозу Lachesis, и это побуждение испаряется».

С другой стороны, высокопотенцированная доза Lachesis может вызывать к жизни дремавшие до того времени эмоции и манеры поведения. Один добрый мужчина, пациент с тихой речью, страдавший от артритных болей, рассказал врачу, что после приема первой дозы Lachesis в течение нескольких недель делал исключительно низкие замечания всем вокруг. «Когда-то я был остроумно злым с инстинктивным стремлением душить, но я думал, что все это в прошлом. Это просто страшно, — добавил он, — как легко быть саркастичным, указывать на слабости людей, а затем смеяться над ними. Лучше поскорее найдите какое-нибудь противоядие или уж верните мне мой артрит!»

Зная свои способности действовать исподтишка, Lachesis крайне подозрителен и в отношении действий других: «он приписывает самое отвратительное значение самым невинным вещам» (Аллен). Не доверяя никому, он подозревает, что и другие собираются нанести ему вред и замышляют его крушение: «воображает, что его преследуют враги, которые пытаются навредить ему» (Геринг). Например, шестнадцатилетняя девочка, проходившая курс лечения от менструальных нарушений (сильные мигрени за 2 дня до начала менструаций и прерывистый поток), сообразительная и привлекательная, старающаяся быть сверхотличной в учебе и во внеучебных мероприятиях, не могла говорить ни о чем другом, кроме интриг, мстительности и зависти к её успехам со стороны подруг. Это все явственно отражало её собственные чувства и поведение, которые в самооправдание она спроецировала на своих одноклассниц. Змеиный яд излечил её физические страдания и изменил её параноидальное отношение к окружающим.

Многие типы проявляют подозрительность (см. эту рубрику у Кента), но если подвести итог, то имеются различия, за которые можно восхищаться гомеопатией. Arsenicum album и Lycopodium в основном подозревают других в отсутствии понимания и компетентности, доверяя только себе. Pulsatilla подозревает отсутствие искренности у того, кто выражает заботливость: «Вы говорите, что вам не все равно, но так ли это на самом деле?» Lachesis более подозрителен относительно поведения других и всегда боится предательства.

Включая в свой спектр качеств прямые противоположности, этот тип может соединять в себе слепое упрямство с холодным и ясным расчетом, сверхнеистовую интеллектуальную страстность и холодную точную логику. У женщины острый «мужской» ум сочетается с эмоциональной женственностью или диктаторская прямота перемежается с приступами болезненной «нерешительности» (Кент). В критические моменты она начинает колебаться или медлить, демонстрируя беспомощность, слабость, зависимость (как Pulsatilla или Sepia), или самовластно меняет свои решения. Она стремится получить совет, однако отказывается поступить в соответствии с ним.

Но если у Pulsatilla или Sepia нерешительность представляет собой проявление слабости, является признаком того, что человек не распоряжается своей судьбой, то у Lachesis это может быть формой управления. Литературным примером может служить королева Англии Елизавета I, которая использовала свою нерешительность для укрепления своей власти и удержания трона.

Она никак не могла решить, выйти ли ей замуж и, если выйти, то за кого; советчики и подданные впадали у неё в немилость и теряли её расположение; она постоянно не могла решить, предпринять ли ей решительные шаги против римских католиков и королевы Шотландии Марии; какую позицию занять в религиозных конфликтах, успокаивая обе стороны; подписывать ей соглашение с другими странами или объявлять им войну. Она без стыда и самовольно отрекалась от своего слова в личных отношениях и в государственных переговорах. Это колебание доводило её советников до отчаяния, но помогло ей выжить и как личности, и как правителю в опасные и раздираемые конфликтами времена.

Дальнейшее исследование дихотомии показывает способность этого типа быть одновременно и открытым, прямым, и предательским. С одной стороны, у него есть определенные принципы, и выраженная интеллектуальная цельность подсказывает ему занимать твердую позицию, когда этим принципам брошен вызов. Даже если он случайно и бывает не верен этим принципам в некоторых мелких делах, то в крупных делах и в отношении важных для него ценностей какая-то существенная часть его натуры остаётся верной и не поддается коррупции: «Сам себе я могу противоречить, но истине — не могу», — это высказывание Монтеня выражает сознательное кредо данного типа.