Дэйл Бредесен - Мозг вне возраста. Протоколы и свидетельства людей, победивших Альцгеймер

То, что мне предстояло сделать, сначала показалось невероятным, а потом я решила выполнять по одному изменению за раз. Сейчас, по происшествии пяти лет, я освоила всю программу РеКОД и состояние моего мозга продолжает улучшаться.

• Мой мозг помнит о необходимости держать мобильный телефон рядом.

• Мой мозг напоминает, чтобы, выходя из дома, я брала с собой водительские права и банковские карты.

• Мой мозг справляется с задачей приготовления еды для моих детей и их семей.

• Моему мозгу нравится играть в тренирующие игры для мозга.

• Мой мозг помнит, какой сегодня день недели.

• И что самое важное – я не забываю отводить внучек в школу!

Мое сегодняшнее состояние мозга есть результат полного и неукоснительного соблюдения программы РеКОД в течение последних пяти лет. Около половины показателей вернулись к нормальным значениям уже во второй год соблюдения РеКОДа, и они продолжают улучшаться с каждой следующей когноскопией. Сейчас я имею стабильно идеальный (или почти идеальный) балл 30/30 по монреальской когнитивной шкале (MoCA) , а начинала я всего с 24,5. Еще больше меня порадовал когнитивный результат по намного более жесткой компьютеризированной нейропсихологической оценке жизненно важных показателей (CNS Vital Signs) : выше среднего по 7 из 10 показателей после четырех лет лечения по программе РеКОД.

На смену страху, ужасу и печали пришли надежда и радость. Я могу реально думать о том, что даже через несколько лет смогу правильно называть своих шестерых внуков по именам. Раньше я принимала свое умение мыслить за нечто само собой разумеющееся и не больше.

Анализы воспаления по крови сейчас в нормальных пределах и показывают, что типа 1 (воспалительного), который вызывает болезнь Альцгеймера, у меня нет. Также исчез и тип 1,5 (глюкотоксичность), тоже вызывающий болезнь Альцгеймера. Текущие лабораторные исследования выявили значительный прогресс в лечении типа 2 (трофические потери) и типа 3 (токсичность), которые считаются факторами риска болезни Альцгеймера. Что касается типа 5 (травматический Альцгеймер), то пищевые добавки и изменение образа жизни в течение последних пяти лет дали результат в коррекции нейрохимии, связанной с образованием синапсов.

Первое время было очень трудно соблюдать программу РеКОД из-за того, что она не только требует времени и расходов (в том числе на пищевые добавки), но и изменения привычек. Мне часто хотелось, чтобы мои лабораторные анализы быстрее приходили в норму. Мне часто казалось, что лечение идет с черепашьей скоростью. Когда мне требовалось взбодриться, я напоминала себе, что в сказке черепаха выиграла гонку.

С первого года и до сего времени, в течение пяти лет следования программе РеКОД, я повторяю элементарные вещи: напоминаю себе, что потерять мозг страшно, особенно если речь идет о твоем собственном! Я собираюсь придерживаться программы, а значит, сохраню мозг. Иногда я думаю: жаль, что этой программы не было, когда мне исполнилось сорок; но и сегодня, в возрасте 74 лет, я благодарна, что судьба дала мне шанс поддержать нормальное функционирование мозга.

Обсудим четыре этапа:

1. Начальная стадия: страх, слабая осведомленность и отрицание.

2. Средняя стадия: осведомленность и устранение начальных симптомов.

3. Текущая стадия: прогресс и оптимизация.

4. Будущая стадия: мечты и ожидания.

Мой переход с одной стадии на другую редко был линейным. Прогресс, по большей части, был прерывистым, с улучшениями и регрессиями на каждом этапе. И на практике все стадии накладываются одна на другую.

Начальная стадия: страх. Как только мне исполнилось сорок лет, я начала бояться Альцгеймера. Две сестры моей матери заменили мне родную мать, когда выяснилось, что моя биологическая мать не может обо мне заботиться. У меня сердце разрывалось, когда я наблюдала, как у обеих тетушек развивается болезнь Альцгеймера: их состояние постепенно ухудшалось, и они в конечном итоге умерли от Альцгеймера. Это заболевание известно и в семье моего отца: тетя и дядя умерли от болезни Альцгеймера.

В начале карьеры я специализировалась на геронтологии, будучи дипломированной медицинской сестрой и преподавателем сестринского дела. Я заботилась о пациентах с болезнью Альцгеймера в санаториях для престарелых и просто дома, а потому из первых рук знала, что потребности людей с Альцгеймером обычно требуют больше времени и усилий, чем могут уделить им как близкие люди, так и медицинские работники. Я видела, что болезнь Альцгеймера – тяжелое испытание для пациентов и их семей.

Начальная стадия: слабая осведомленность. Моя собственная стадия «непонимания» того, что я болею Альцгеймером, началась более двадцати лет назад, когда у меня случилась сильная депрессия. Тогда я связала это с менопаузой и переездом в другой штат ради новой напряженной и сложной работы в новом университете. Я считала, что причина депрессии в том, что я очень скучаю по семье, которую теперь редко вижу. Доктор выписал мне антидепрессант, который облегчил симптомы. Однако в 2000 году я еще не знала, что депрессия является распространенным ранним симптомом болезни Альцгеймера 3-го типа. В течение последующих двадцати лет я испытывала периоды острой депрессии, которые чаще всего следовали за изменением места жительства или физической травмой. В то время я осознавала наличие у меня проблем с ясностью мышления, но относила эти когнитивные изменения к «нормальному» старению. Возвращаясь к тому времени, когда я преподавала геронтологию среднему медперсоналу, я вспоминаю, что излагала студентам превалирующую теорию о том, что депрессия может вызывать потерю памяти («псевдодеменция») и что после лечения депрессии память возвращается.

Только прочитав статью доктора Бредесена 2016 года о 3-м типе болезни Альцгеймера и вдыхании токсинов, я поняла, что дом, где я прожила пять лет, почти наверняка способствовал развитию Альцгеймера и депрессии. Подвал дома не обрабатывали от плесени. К тому же он располагался слишком близко к оживленной скоростной дороге: выхлопы были такие сильные, что к вечеру у нас с мужем чесались глаза.

Когда я прошла первую когноскопию, то узнала, что по генетическому статусу отношусь к 25 % населения, которые почти не способны перерабатывать дыхательные (ингаляционные) токсины, такие как плесень или загрязнение химикатами и микрочастицами. Я выяснила, что у меня положительный результат по 12 из 15 характеристик, выделенных доктором Бредесеном для болезни Альцгеймера 3-го типа. Сегодня, после лечения ранее скрытой причины – дыхательной токсикации, – я больше не испытываю депрессию, а многие из моих плохих анализов крови, указывающих на воздействие токсинов, стали снова нормальными. Тем не менее 3-й тип болезни Альцгеймера трудно поддается лечению и несколько показателей токсичности продолжают оставаться в моей крови на высоком уровне. Я понимаю, что у меня может развиться гиперчувствительность к воздействию плесени и мне придется избегать экологически рискованных мест, которые мало кому доставляют проблемы. Я рада, что сегодня другие люди вроде меня, которые генетически не способны бороться с токсинами, имеют эффективное лечение и могут выявить свою уязвимость быстрее и раньше, чем я.