Брайан Дир - Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами

Две недели, именно такой период выбрал Джон Уилсон для статьи 1974 года, которая вызвала панику относительно АКДС. Двадцать четыре года спустя и на пять километров севернее Уэйкфилд выбрал ту же цифру для MMR . Четырнадцать дней – так говорила мать из Аризоны, Тереза Седильо, прежде чем сократить время до начала болезни вдвое, до семи дней. И теперь выяснилось, что Мисс номер Два рассказывала в Хэмпстеде, что через две недели ее сын начал трясти головой. Но в летней версии максимальным временем между прививкой и появлением симптомов было 56 дней. Не две недели, а два месяца.

В девяти жалобах, включенных в статистику, 14 дней были средним значением. Затем был исключен один ребенок, и среднее значение стало верхним пределом. Восемь детей из двенадцати. Максимум 14 дней.

Среднее значение 6,3.

Это трудно осмыслить. Но в такой сложности и могут обнаружиться серьезные правонарушения. Спросите любого, кто работает на Уолл-стрит.

Я полагаю, что возбудители инфекционных заболеваний мало что знают о двух неделях. Может ли это переключение с двух месяцев на две недели в качестве максимума и изменение двухнедельного периода со среднего значения на диапазон быть просто совпадением?

Иногда мне было интересно, шептал ли кто-нибудь в голове Уэйкфилда: « Нет, Энди, я имел в виду максимум 14 дней ».

Но боролся с этим только я. Моим оружием был PowerPoint . Летняя версия показала, что после пересмотра количество хронических воспалительных заболеваний кишечника среди детей тоже резко увеличилось, несмотря на то, что они не возвращались в Royal Free для повторного обследования. Данные просто изменились. Я мог бы даже использовать анимацию в своей презентации, чтобы проиллюстрировать рост числа с трех до восьми, а затем и до одиннадцати случаев. Но, как ни крути, все эти цифры не сравнятся с показаниями людей.

Многообещающим свидетелем был калифорниец, Мистер номер Одиннадцать, который выехал из Хэмпстеда с пробиркой в руках. Я встречался с ним дважды. Первый раз мы пообщались в Лондоне, когда он приехал на ежегодный теннисный турнир в Уимблдоне. Он останавливался в отеле недалеко от Sloane Square в Челси вместе с Мисс номер Одиннадцать, ребенком номер Одиннадцать и братом мальчика. Прямо в вестибюле я показал ему статью Уэйкфилда, которую он никогда раньше не видел и не слышал. Я сказал, что его сын был под № 11 в таблице, но не сообщал никаких подробностей (и не упоминал, что я читал плохо отредактированный отчет), пока не увидел его реакцию.

Согласно таблице 2, обозначенной как «нейропсихиатрический диагноз», между введением MMR и первым поведенческим симптомом у Ребенка номер Одиннадцать прошла одна неделя. Но отец возражает. Во-первых, он говорит, что его сын был тринадцатым, кого осмотрели (я также говорил с другой матерью, которая считала, что ее сын был одиннадцатым). Затем, когда я заверяю его, что моя информация верна по этому вопросу, он отрицает однонедельный период. «Это неправильно», – говорит он, указывая на открытый перед нами журнал. «Это неправда», – добавляет.

Его сына привили в 14 месяцев. А медицинские записи, процитированные в плохо отредактированном отчете, содержат две версии того, когда его развитие, по словам педиатров Royal Free , перестало быть «нормальным». Один считал, что отклонения у ребенка начались в 13 месяцев, то есть до вакцинации, а другой, отметив «начальную поведенческую аномалию», написал: «18 месяцев: замедленная речь, повторяющиеся движения рук». Это было через четыре месяца после вакцины.

Отец оговорил с Уэйкфилдом этот срок, четыре месяца, еще до того, как привез своего мальчика в Лондон. «Аутистическое поведение началось примерно в 18 месяцев», – писал Мистер номер Одиннадцать из своего дома в январе 1997 года.

Откуда взялась «одна неделя», Уэйкфилд не мог объяснить.

– На данный момент невозможно точно сказать, каковы были симптомы, – сказал он в своих показаниях под присягой в Техасе. – Тем не менее я могу утверждать, что, по словам родителей, какой-то поведенческий симптом возник в течение одной недели, или же мы бы не указали такой период.

Однако отец пациента видел ситуацию иначе. Переварив информацию дома, в Калифорнии, он отправил мне электронное письмо с просьбой, которая отразила его мнение по этому поводу. «Пожалуйста, дайте мне знать, когда у Эндрю У. отзовут лицензию врача». А позже он уточняет:

«Если мой сын действительно пациент № 11, то вся статья – чистая выдумка».

Его семья была единственной, кто не участвовал в иске Барра. С британскими родителями под руководством Мисс номер Два и Мисс номер Шесть дело иметь было не так-то просто. Хотя мое расследование началось после того, как иск Барра был отклонен, сбитые с толку семьи пытались обвинять меня. Но когда Мисс номер Четыре все-таки вышла на контакт и предъявила документы, в бумагах открылась еще одна улика. Она отдала мне все, от дневников, в которых сообщалось, что Уэйкфилд проводил обходы в палате («Доктор Уэйкфилд и команда из пяти человек приходили и все объясняли»), до электронного письма от его жены Кармел с просьбой Мисс номер Четыре позвонить ей, пока GMC наводит справки («Прошу прощения за беспокойство, но я пытаюсь помочь Энди»). Но что действительно имело значение, так это фатальное несоответствие.

Ребенку номер Четыре («наиболее убедительному случаю») было уделено особое внимание, с записью в таблице 2 и расшифровкой в тексте. В летней версии статьи говорилось, что после вакцинации его «мать описала резкое ухудшение поведения, которое началось четыре недели спустя». И это заявление было подкреплено документами из папок. Но в опубликованной версии все изменилось. Теперь в тексте значилось, что первый симптом был «на следующий день после» тройной инъекции, а в таблице 2 сообщается:

«Резкое ухудшение поведения сразу после вакцинации MMR ».

Ничего из того, что было прочитано в документах, не подтвердило это утверждение. И Мисс номер Четыре настаивает на том, что это неправда. Мало того что она не установила никакой связи симптомов с вакциной, но еще до начала слушания она написала адвокатам Уэйкфилда (в электронном письме, которое она позже переотправит и мне), что его статья неверна.

«Я не говорила, что поведение [моего сына] резко изменилось сразу после вакцинации MMR , – сообщила она. – До симптомов прошло нескольких недель».

Она хотела приехать в Лондон, чтобы дать показания на слушании. Не в последнюю очередь она хотела рассказать и об ужасах, проведенных ее сыном в Малькольм Уорд. Но после того, как юристы Уэйкфилда составили письменное заявление о том, что она скажет, женщина решила, что в ее присутствии нет необходимости.