Виктор Кандинский - О псевдогаллюцинациях

В этом извлечении из записанных для меня выздоровевшим больным воспоминаний я старался воспроизвести возможно ближе к действительности последовательность чувств, идей, фантазий и субъективных чувственных восприятий за несколько дней болезни подряд. Читатель видит, что за эти дни у больного было много безумного бреда с насильственными представлениями и производными ложными идеями; много простых образных представлений в качестве продуктов деятельности чрезмерно возбужденной фантазии; достаточно слуховых галлюцинаций и еще большее количество псевдогаллюцинаций, слуховых и зрительных. Что касается до галлюцинаций зрения, то их в это время совсем не было (позже на непродолжительный срок появились и они).

Не должно смешивать с «внутренним слышанием» «внутреннее говорение» самих больных. При этом говорении больные не имеют никакого субъективного возбуждения в кортикальной слуховой сфере, но лишь чувствуют более или менее насильственный двигательный импульс к кричанию, к произнесению тех или других слов, фраз, целых монологов или диалогов. Не завися от возбуждения центральных чувственных областей, это явление не имеет ничего общего ни с галлюцинациями, ни с псевдогаллюцинациями; это не что иное, как чувство речевой иннервации, результат возбуждения известных узловых клеток кортикального двигательного аппарата речи. Если больной произвольным усилием воли не подавляет эту непроизвольную или даже прямо насильственную двигательную иннервацию, или если последняя происходит с большой силой, то голосовой аппарат может в самом деле прийти в действие, так что в результате получатся непроизвольные крики, непроизвольно произносимые слова и фразы.

Вообще жалобы больных на то, что их языком говорят невидимые преследователи, приходится слышать довольно часто и в этих заявлениях должно различать два рода случаев: а) больные страдают только навязчивыми мыслями и упомянутыми жалобами желают выразить врачу только то, что невидимые преследователи отнимают у них их собственные мысли и взамен того вводят в их голову мысли чужие, которые они, больные, поэтому (т. е. за неимением собственных мыслей) и принуждены высказывать; b) случаи настоящей непроизвольной или насильственной иннервации двигательного аппарата речи. Последнего рода случаи хотя и не принадлежат к псевдогаллюцинациям, но краткое рассмотрение их здесь не будет совсем неуместным ввиду того, что эти патологические явления находятся в связи с явлением внутреннего говорения, которое обыкновенно смешивается авторами с психическими галлюцинациями.

Непроизвольное говорение может быть или явлением, часто повторяющимся и в то же время длительным, или, наоборот, явлением эпизодическим и даже случайным.

Иногда больной, собравшись сказать одно, нечаянно выговаривает совершенно другое, в силу рефлекса с органа зрения или слуха. При псевдоафазической спутанности больные делают бессмысленный набор звуков и слов иногда совершенно автоматично, вследствие иррадиации двигательного возбуждения на такие клетки кортикального центра речи, которые при данном движении в области представления вовсе не должны бы приходить в действие. Вот относящиеся сюда примеры.

Больной Дашков, находясь в нашей больнице, раз рассердился на надзирателя моего отделения и приготовился энергически ругнуть его; дождавшись прихода к себе в комнату надзирателя, он открывает рот, чтобы произнесть вперед заготовленную бранную фразу… но, к немалому его удивлению, его язык вдруг выговорил: «господин Щербаков» (фамилия надзирателя) и больше ничего. После двух, трех подобного рода случаев больной решил, что его язык уже не находится в его власти ибо невидимые экспериментаторы могут, с одной стороны, не дать ему сказать то, что он собрался сказать, с другой стороны, могут заставить его произнесть то, что он вовсе не думал. Раньше того этот же больной во время наступавших у него иногда периодов отупления и молчаливости нередко вместо ответа механически повторял предлагавшиеся ему вопросы, очевидно, в силу рефлекса с органа слуха…

Лейдесдорф [79] 42 сообщает про одну из своих больных, между прочим, следующее: «Особенно трудно ей было говорить; она никогда не могла сказать того, что она желала … На вопросы она старалась отвечать правильно, но сама постоянно замечала, что она повторяет приблизительно одно и то же, никак не может кончить, но постоянно говорит, не сказавши именно того, что намеревалась сказать; кроме того, она заметила, что некоторые отдельные слова она повторяет совершенно против ее воли ».

Мой больной Андреев (псевдоафазическая спутанность Мейнерта), желая правильно ответить на предложенный ему вопрос, не находит надлежащих слов; в этом затруднении его растерянность достигает до высшей точки и тогда с уст его (против его воли, как он сам весьма недвусмысленно дает понять) начинают срываться слова, к делу нимало не идущие, так что получается вполне бессмысленный набор слов или же аграмматическая фраза, с которой больной решительно не связывает никакого представления.

Известно, что кататоники иногда по целым часам подряд издают отдельные дикие звуки, выкрикивают отдельные, все одни и те же, слова или же повторяют бесчисленное множество раз и подряд одну и ту же, часто бессмысленную фразу. Мне кажется возможным, что в такого рода простейших случаях кататонической вербигерации собственно интеллектуальная деятельность мало участвует в явлении; непроизвольная работа мышцами голосового аппарата здесь может совершаться автоматично, единственно в силу самостоятельного раздражения клеток двигательного кортикального происхождения, которая иногда является в очень простой форме (монотонный крик), иногда же в форме более сложной и координированной (слова и набор их) 43 .

Однако весьма нередки также и такие случаи, где вербигерация кататоников, при всем своем характере монотонности, стереотипности и судорожности, дает в результате фразу, имеющую определенный смысл или даже довольно сложный ряд грамматично построенных фраз, содержание которых находится в видимой связи с мыслями, занимающими больного в данное время. В таких случаях интеллектуальное происхождение вербигерационных фраз едва ли может подлежать сомнению.

Бред моего больного Кар… за долгое время до наступления характерных явлений кататонии был сосредоточен на вопросах государственной важности; однажды я застал больного неподвижно стоящим и медленно, с раздельностью по слогам и с видимым усилием преодолеть существующую в двигательных путях задержку, вербигерирующим в таком роде: «надо, чтобы государь… чтобы государь… чтобы государь… надо, чтобы государь… вер… веррр… верил… чтобы государь верил… надо, чтобы ми… мин… инистры… чтобы министры… ответственны были… чтобы министры… ответственны были…». По-видимому, это не было непроизвольным «судорожным воспоминанием»: больной производил такое впечатление, что он составляет фразы на месте, причем, в силу внутреннего принуждения выразить вслух слагающееся в уме его, должен усиленно иннервировать плохо подчиняющийся воле голосовой аппарат и с большим напряжением выжимать из себя слова; задержавшись на известном слоге или слове, он, повторением той части слова или предложения, которую ему уже удалось выговорить, как будто бы добивался возможности произнести следующие стоящие на очереди слога или слова.