Дмитрий Соколов - Лечебное дело zyablikova

Капитан цепко следил за моим лицом, которое, я полагаю, в данный момент было бледным, если не смертельно бледным, поэтому смысл моих слов не сразу дошёл до него. По бесстрастному лицу Кузембаева скользнуло удивление. Этого он от меня явно не ожидал.

– Готовы служить? Полтора года?!

– Готов, товарищ капитан.

– zyablikov, это призыв– Вы отправляетесь в войска в соответствии с военно-учётной специальностью!!

– Я понимаю, товарищ капитан.

– Вас отправят далеко отсюда! – издевательски улыбнулся Кузембаев. – На точку! Куда-нибудь на Новую Землю. На остров Парамушир. Готовы? На полтора года! Или вы думаете, что в Подмосковье? Или в ГДР?!

– Наоборот, я и хочу на точку, – сердито ответил я. – Мир посмотреть, проявить себя, свои волевые качества.

– Так на полтора года же! – горестно воскликнул Кузембаев, поражаясь моему энтузиазму. – Это вам не увеселительная экскурсия какая-нибудь! Это самая настоящая служба! Кстати, не все с неё возвращаются вовремя… а некоторые так вообще не возвращаются…

– Разве полтора? А я думал-два… – ответил я, игнорировав его последние слова.

– Нет, с этого года полтора, – сердито ответил он, начиная рассматривать свои холёные, без заусениц, ногти. – Всё-таки, "нет", zyablikov?! Вы что, серьёзно готовы призваться и отслужить срочную?!

– Готов, товарищ капитан, – подтвердил я, не очень понимая, к чему клонит этот брюнет цвета хаки. – Почему это вас так удивляет, вот же повестка, всё официально! «На основании Закона о всеобщей воинской обязанности, вам необходимо явиться… паспорт, военный билет» вот и комсомольский билет – всё у меня с собой!

Кузембаев заметно поскучнел и насупился. Кажется, он ожидал от меня чего-то другого – чего, я никак не мог понять. Какое-то время он зловеще листал мой военный билет, затем комсомольский.

– Почему у вас членские взносы с августа не уплачены?!

– По причине отсутствия в медсанчасти комсомольской организации, товарищ капитан!

– Как? Как это «отсутствие комсомольской организации?» По штату положена!

Я объяснил, что сразу же по приезду хотел встать на учёт в первичке, как член ВЛКСМ, но, к своему удивлению, не обнаружил во всей медсанчасти не только первичной организации, но и самого ВЛКСМ со всеми его шестью орденами…

– Непорядок, – суровел Кузембаев. – Партийная организация есть хоть?

– Не могу знать, товарищ капитан! В глаза, по крайней мере, нигде не бросилась…

– Без партийной организации никак нельзя, – покачал головой мой собеседник (в данном случае – командир). – Ничего, в войсках заплатите… там и зарплата повыше будет, особенно на «точке»… в войсках у нас сохраняется уставной порядок.

В последнем сомневаться не приходилось. За спиной капитана под портретом Горбачёва на стене висел стенд с какими-то самодельными таблицами и графиками, любовно начертанными чёрной и синей тушью. Над ним было написано огромными красными буквами: «ЭКРАН ПОКАЗАТЕЛЕЙ БОЕВИТОСТИ ПАРТИЙНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ в\ч №…»

Обе кривые круто и неудержимо взмывали ввысь, как истребитель с вертикальным взлетом.

– А это что?

Кузембаев начал листать мой паспорт.

– Что за запись такая? «21 апреля 1989 года в ЗАГС гор. Н… Узбекской ССР зварегистрирован брак с гражданкой Двоекуровой Еленой Дмитриевной, 1965 года рождения». Вы что, zyablikov – только что женились, что ли?!

«Штирлиц, вы с ума сошли»… – примерно с таким выражением лица на меня сейчас смотрел Кузембаев. В безжизненных глазах его что-то загорелось – какое-то человеческое выражение, наконец.

– Женился, товарищ капитан. Месяц назад расписались.

– И… как же теперь? Вас же призывают…

– Ну как… призывайте, я готов.

– А… жена?

– Что «жена»? Если любит- дождётся жена, товарищ капитан.

С минуту мы с Кузембаевым смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова. Его взгляд сделался детски-любопытным. Он изо всех сил старался понять, что происходит – неужели я и вправду такой беспросветный идиот, или всё же прикидываюсь. Я отвечал ему не менее чистым, детским, непорочным взглядом – примерно таким, каким солдат Швейк смотрел на поручика Лукаша.

«Наверное, идиот», – решил капитан.

– Двоекурова… Двоекурова… – попытался вспомнить он. – В августе вставала у меня на учёт лейтенант медслужбы Двоекурова. Да, точно. Симпатичная девушка…

Я пожал плечами – мало, что ли, их тут ходит, симпатичных!

– Ну, и как она? – решился поинтересоваться Кузембаев.

– В смысле, товарищ капитан?

– Ну… – затруднился он… – вообще… в этом смысле, я имею в виду…

– Во всех смыслах нормальная, – с недовольством отозвался я.

– А, ну хорошо, рад за вас, – мигом повеселел он. – И как она тут без тебя-то будет…

«Такая гладкая», – мысленно дополнил я за него. Вот же сволочь какая, ему бы учётом офицеров запаса заниматься, а он, собака, девушек оценивает…

– Надо, чтобы ждал кто-то, – отрезал я.

Капитан хмыкнул себе в усы что-то нечленораздельное и перешёл, наконец, к делу. Поскольку я в его глазах выдержал проверку на «вшивость», или на что там была эта проверка, он без церемоний перешёл на «ты».

– Так… значит, садись сюда, – он усадил меня за стол. – Вот тебе анкеты, заполняй, ставь завтрашнее число везде. Вот краткая биография, напиши в произвольной форме, но кратко, без воды. Вот здесь и здесь заполнишь… нужны четыре фотографии 3Х4 и две 5Х6, это в личное дело…

Стол предо мной мигом оказался завален грудой самых разных бланков, таблиц и просто белых листов (формата А4, как сказали бы сейчас, но тогда такой лист назывался просто «писчий»). Оставив меня наедине с этими, требующими «заполнения», пустотами, капитан начал, скрипя сапогами, прохаживаться по кабинету за моей спиной, что-то насвистывая.

Конечно же, насвистывал Кузембаев совсем не это, (едва ли подозревая о существовании оперы Моцарта "Женитьба Фигаро"), но смысл насвистываемого был точно такой же.

– Товарищ капитан, а можно вопрос,– разглядывая анкеты, сказал я.

– Вопрос? Давай…

– Если я ухожу в Армию, моё рабочее место за мной сохранятся?

– Безусловно, сохряняется. Категорически. Закон охраняет, Конституция.

– А…а...

– Работа сохраняется. Жена – вот не знаю, zyablikov. Жена Законом не охраняется, так что тут всякое может случиться…

– Баба с возу – кобыле легче, товарищ капитан!

– А, ну-ну…

– Товарищ капитан, – снова спросил я, начав что-то писать в анкете. – А очередь на получение квартиры за мной тоже сохраняется?