Терри Уолс - Протокол Уолс. Новейшее исследование аутоиммунных заболеваний. Программа лечения рассеянного склероза на основе принципов структурного питания

Сперва я начала читать все о последних клинических испытаниях лекарств, но потом я поняла, что все эти исследования рассказывают о лекарствах, которые я не смогу получить. Этот вид знания останется только теоретическим. Поэтому я начала мыслить нестандартно. Я знала, как работает наука – я знала, что исследования на мышах и крысах всегда являются источником завтрашнего лечения, но обычно проходят годы, а часто и десятилетия, прежде чем что-либо становится предметом клинических испытаний, не говоря уже о стандарте медицинской помощи. Эта область исследования была передним краем переднего края, поэтому я обратилась именно к ней. Я хотела знать, о чем думают самые яркие умы и как они представляют будущее таких болезней, как моя.

Каждую ночь я несколько минут проводила на pubmed.gov в поисках статей о мышах – моделях РС. Я знала, что мозг, страдающий от РС, с течением времени уменьшается, поэтому я также начала читать о животных-моделях других заболеваний, характеризующихся сокращением мозга. Я исследовала болезнь Паркинсона, деменцию Альцгеймера, болезнь Лу Герига (боковой амиотрофический склероз, или БАС) и болезнь Хантингтона.

Я обнаружила, что во всех четырех заболеваниях митохондрии – небольшие органеллы в клетках, которые управляют подачей энергии, – перестают хорошо работать и приводят к преждевременной гибели клеток мозга, вызывая сокращение его объема. Дополнительные поиски привели меня к статьям, в которых мозг мыши и митохондрии успешно защищали с помощью витаминов [2] и таких добавок, как коэнзим Q10, карнитин и креатин [3].

Терять мне было нечего, поэтому я решила действовать. Я перевела мышиные дозы в человеческие, а затем записалась на прием к основному лечащему врачу. Она просмотрела мой список и решила, что добавки, скорее всего, безопасны. Она внесла их все в мой список лекарств по одному, чтобы исключить возможные нежелательные взаимодействия. Не нашлось ни одного. С большим воодушевлением я ждала начала новой, экспериментальной терапии витаминами и пищевыми добавками. Я начала принимать их и ужасно разочаровалась, когда сразу ничего не произошло. Через пару месяцев я перестал их принимать… и несколько дней спустя я не смогла встать с кровати! Когда я возобновила добавки, я снова смогла вставать. В конце концов оказалось, что витамины помогали! Даже если они не производили революцию, то хотя бы отодвигали неизбежный момент.

Просиял луч надежды. Стало очевидно, что мое тело получало что-то от тех добавок, чего оно не получало без них – чего-то, в чем оно нуждалось. Это была важная зацепка.

Свое следующее открытие я сделала в совершенно не пересекающейся с питанием сфере. Я нашла протокол исследования, в котором использовалась электростимуляция мышц для лечения парализованных людей после острой травмы позвоночника. Согласно исследованию, целью этой терапии, известной как электростимуляция, было поддержание здоровья костей и повышение качества жизни пациентов. Просмотр этого протокола исследования заставил меня задуматься о том, может ли электрическая стимуляция замедлить развитие моей инвалидности. Я поговорила с физиотерапевтом, который использовал эту технологию, и он предупредил меня, что даже спортсменам такое лечение показалось болезненным и утомительным. Он не был уверен в целесообразности этой терапии в моем случае, но в конце концов согласился на тестовый сеанс.

Во время первого сеанса терапевт положил меня на живот и прикрепил электроды на левые паравертебральные мышцы спины. Я подняла левую ногу со стола и держала ее в таком положении, пока он настраивал электрический ток. Я почувствовала, что под кожей забегали мурашки. Врач продолжал подавать напряжение. Мурашки забегали активнее. Он все продолжал увеличивать ток и наконец мне стало больно. Через минуту терапевт спросил, может ли он снова включить ток. Это типичная процедура, поскольку мозг выделяет эндорфины и факторы роста нервов, которые делают электростимуляцию более комфортной, поэтому через несколько минут боль уменьшается, и пациенты обычно могут переносить более высокие дозы электричества. Когда с этой областью было покончено, мы занялись четырехглавой мышцей на левой ноге, в которой я испытывала особую слабость. После того как все закончилось, я выполнила тридцать минут упражнений, которые были намного сложнее, чем весь мой диапазон движений за последние годы. Похоже, я добилась прогресса, поэтому я начала ходить на электростимуляцию три раза в неделю.

Каждую ночь, когда все остальные засыпали, я продолжала исследовать интернет в поисках новой информации, которая могла бы мне помочь. Я занималась этим без устали. Однажды я наткнулась на веб-страницу Института функциональной медицины и была немедленно заинтригована. Цель этой организации состояла в том, чтобы предоставить таким же клиницистам, как и я, лучший способ ухода за людьми со сложным хроническим заболеванием, наблюдая за тем, как взаимодействие между генетикой, диетой, гормональным балансом, воздействием токсинов, инфекциями и психологическими факторами способствует развитию заболевания или улучшению здоровья и возвращению жизненных сил.

Это было именно то, что я искала с тех пор, как очутилась в инвалидной коляске. В институте использовались учебники, проходили конференции и курсы повышения квалификации для врачей и других медицинских специалистов. Один курс сразу привлек мое внимание: «Нейропротекция: подход функциональной медицины для типичных и нетипичных неврологических синдромов». Я заказала этот курс и начала учиться каждый вечер. Сначала было сложно, зато курс функциональной медицины научил меня различным способам улучшения состояния митохондрий и клеток головного мозга. Новые знания подчеркивали важность наших маленьких электростанций и дали мне работающие инструменты для их восстановления. Я всецело осознала, насколько сильное влияние на работу мозга оказывает протекающий кишечник, пищевые аллергии, токсины и митохондрии, которые не обеспечивают клетки достаточным количеством энергии. Теперь я поняла проблемы нейромедиаторов и влияние недействующих ферментов на метаболизм витаминов группы В и серы. Я разобралась с тем, почему мой мозг попал под обстрел иммунных клеток, и поняла, что я могу с этим сделать. Основываясь на всей этой новой информации, я составила гораздо более длинный список витаминов, минералов, аминокислот, антиоксидантов и незаменимых жирных кислот, которые, как я поняла, были полезны для работы митохондрий и клеток мозга.

Но на мои большие проекты накладывались практические соображения. Как я могу их реализовать? У меня был длинный список питательных веществ, но действительно ли я намерена принимать огромные пригоршни таблеток каждый день? И будут ли они полезны? Палеодиета предполагала, что пища является лучшим источником нутриентов, но многие концепции функциональной медицины основывались на биологически активных добавках. Наши палеолитические предки, очевидно, не принимали добавки. Палеодиета научила меня исключать определенные продукты, но не говорила, как получить определенные питательные вещества, в которых, как оказалось, я нуждалась. Функциональная медицина помогла мне определить по списку рекомендуемых витаминов и добавок, какие питательные вещества мне нужны, но не указала, откуда их брать. Я видела два подхода, каждый из которых был неполным, и казалось, что они находят общую точку соприкосновения. Я хотела объединить обе идеи во что-то еще более мощное.