Фёдор Углов - Человеку мало века

Однако основные изменения происходят все же после 40 лет. Здесь появляются осложнения атеросклероза в виде тромбозов и кровоизлияний. В этот же период резко увеличиваются темпы развития атеросклероза.

Мы уже говорили о том, что распространение атеросклероза, гипертонии и связанной с ними коронарной недостаточности зависит, в частности, от темпа жизни в данной местности. Если, например, инфаркт миокарда среди рабочих старше 40 лет встречается в Москве у 2,2%, то в Уфе — лишь у 0,6%. При этом речь идет о людях, занимающихся приблизительно одинаковым трудом. Такая же картина наблюдается и при исследовании коронарной болезни. Во многих сельских районах гипертония встречается вдвое реже, чем в городах. Исследование в ряде районов Узбекистана показало, что среди мужчин старше 30 лет из числа коренного населения, потребляющего, главным образом, растительные жиры, коронарный атеросклероз встретился в 3,2% случаев, а среди некоренного населения, потребляющего в основном животные жиры, — в 8,8% случаев.

В Финляндии в одном из сельских районов был выявлен самый высокий процент коронарной недостаточности и инфаркта миокарда у мужчин среднего и старшего возраста. При изучении их образа жизни выявлено, что эти люди занимаются сельским хозяйством, живут в достатке и в большом количестве употребляют в пищу жиры животного происхождения.

Часто содержание холестерина в пище человека и высота холестеринемии не столь значительны, чтобы можно было объяснить возникновение атеросклероза только поступлением холестерина с пищей. Патогенез, то есть механизм возникновения атеросклероза, очень сложен, и в его развитии, кроме наличия холестерина в крови, имеет значение также ряд общих и местных условий. Среди них видную роль играет «фактор времени», то есть длительность существования хотя бы небольшого избытка холестерина в организме. При развитии атеросклероза фактор времени сказывается особенно в том, что изменения достигают максимального развития у большинства лиц уже в пожилом возрасте.

Большое значение в развитии гиперхолестеринемии и атеросклероза имеет нарушение функции эндокринных органов, в особенности — щитовидной железы. Известна большая частота атеросклероза и гипертонии у больных сахарным диабетом, при котором нередко наблюдаются также и местные отложения липоидов в коже.

Нарушение холестеринового обмена, лежащего в основе развития атеросклероза, нередко сочетается и с другими обменными нарушениями, например, с ожирением, подагрой и пр. Последние данные русских ученых все больше подтверждают факт, что нарушение эндокринной регуляции холестеринового обмена при атеросклерозе состоит в связи с расстройством функции центральной нервной системы.

Клинические проявления атеросклероза зависят от того, какие сосуды поражаются больше всего. В начальной стадии можно лишь обнаружить симптомы, указывающие на нервно-сосудистые расстройства.

К нам был доставлен из терапевтической клиники больной в возрасте 60 лет с острыми болями в животе и резким падением кровяного давления, почти в состоянии коллапса. После выведения из тяжелого состояния, расспросив больного, мы узнали, что это крупный ученый, теоретик медицины, труды которого известны в нашей стране и за рубежом. Он много и напряженно работал, часто недосыпал, нарушал режим питания как в смысле времени приема пищи, так и ее качества, мало обращал внимания на то, насколько она богата холестерином. Были у него и психо-эмоциональные стрессы. При неудачах в эксперименте — сильно переживал, понимая, что результаты должны быть другими, и не видя, в чем ошибка его методики опытов. Были у него стрессы и со стороны начальства. Человек честный, прямой, увлеченный своим делом, он часто мог более энергично, чем это любит начальство, добиваться от директора необходимого оборудования и средств для своей лаборатории. На этой почве у него были неприятные разговоры, которые делали его взаимоотношения с директором не слишком теплыми. И несмотря на то, что он был одним из самых выдающихся ученых, день его шестидесятилетия никак не был отмечен, если не считать очень сухого и скромно написанного приказа по институту. Москва никак не реагировала на этот юбилей.

Хотя он был человеком крупного масштаба и мало обращал внимания на внешние эффекты, все же такое откровенное пренебрежение неприятно кольнуло в сердце. Он слегка занемог. Обратившись к врачу, узнал, что у него резко подскочило давление, а сделанные рентгеновские снимки показали большие склеротические изменения в аорте. Несмотря на столь грозные симптомы, он не стал лечиться, а еще больше времени проводил в лаборатории, стараясь на работе отвлечься от неприятных дум.

Вскоре подошло время его переизбрания на очередной пятилетний срок. И несмотря на то, что его трудовая деятельность не только не слабела, но продолжала набирать темпы, директор как-то уклончиво сказал ему, что его ставить на голосование не хотят, так как у него уже пенсионный возраст. Он был страшно обижен, даже оскорблен такой несправедливостью. Он знал, что в институте имеется немало профессоров старше него, не дающих уже давно ни научной продукции, ни молодых научных кадров. Он слег. Вызванный врач определил резко повышенное давление. Больной жаловался на какие-то неясные, тупые боли в животе. Врач, осмотрев больного, ничего, кроме высокого давления, не отметил. В животе никакой патологии не выявил, отметив только ненормальную пульсацию аорты. На следующий день к нему зашел заместитель директора и, не спросив о здоровье заговорил о том, что они с директором посоветовались и решили что профессору лучше подать заявление об уходе на пенсию. «У нас появился подходящий кандидат на Ваше место. Не хотелось бы упускать его», — совершенно откровенно заявил заместитель директора. Профессор ничего не ответил. Он почувствовал очень резкую боль в животе. Сказал: «если можете, вызовите мне "Скорую"», — отвернулся к стене и потерял сознание.

Его доставили к нам в клинику в состоянии коллапса. Пульс не прощупывался, сердцебиение было частым и слабым.

Перелив небольшое количество крови и дав сердечные средства, мы подняли давление и тщательно осмотрели больного. В брюшной полости мы прощупали большую опухоль, занимавшую большую часть левой половины живота. Опухоль слабо пульсировала и шла вдоль аорты. Узнав от врача «скорой помощи», что накануне она никакой опухоли не находила, мы поняли, что это произошел разрыв аорты. Но кровотечение было не в брюшную полость, а в окружающую клетчатку. Кровотечение, по-видимому, остановилось. Но надолго ли? Этого никто сказать не мог.

Обсудив положение больного, поговорив с ним и с его родными, мы решили пойти на большую операцию — иссечь участок аорты, где был разрыв, и заменить его эластичной трубкой из дагерона. Операция сложная, длительная, но закончилась она благополучно. После этого мы еще нескольких больных прооперировали при разрыве аорты. Результаты наших операций были опубликованы. А наш больной поправился, выписался из клиники в хорошем состоянии.