Владимир Бехтерев - Быть психиатром. Дневник работы в клинике

„Перераздраженный мозг, грубо выражаясь, болит не только при мышлении, но и при ходьбе, и при смотрении. Один раз боль ощущается в голове, другой раз в периферических частях. Можно сказать, что при обстоятельствах, которые нам недостаточно известны, не только само мышление болезненно, но вследствие иррадиации болезненны и другие мозговые деятельности».

Далее, приводится автором история болезни известного Фехнера. В этом случае выдающийся симптом болезненного состояния составляла светобоязнь, в остальном же существовало много сходства в особенности с первыми больными автора.

Вслед затем автор пополняет некоторыми данными два свои ранее опубликованных наблюдения. Из них второй случай, перешедший в психоз, кончился смертью и при вскрытии было найдено значительное помутнение и утолщение мягких оболочек и переполнено жидкостью свободных пространств мягких оболочек. Сам мозг был необычайно сух и почти бескровен. Кроме того, начинающаяся пищевая пневмония. Сильная атрофия слизистой оболочки желудка и кишок. Общий маразм.

Наконец, автор приводит в своей статье еще случай атремии, кончившийся самоубийством, который, впрочем, изложен им довольно обще.

Вслед за Мёбиусом одно наблюдение akinesiae algerae было опубликовано д-ром Ф. Лонгардом 2 2 Д-р. F. Lngard. Zur Casuistik der „Akinesia algera“. Deutsche Zeitschr. f. Nervenheilkunde. Bd.2. Hft. 5 – 6 стр. 455. .

В этом случае дело идет о девице, родившейся в 1853 году. Мать страдала arthritis defrmans. Отец болен по сие время parania. Сама больная, будучи совершенно здоровой в умственном отношении, в юности страдала бледной немочью. На 24 году она получила „воспаление живота“ („Unterleibsentzündung“), после чего оправилась и была совершенно здорова. Затем, после четырехлетней непрестанной деятельности в качестве сиделки, у нее появились сильные боли в животе и частые и продолжительные маточные кровотечения. В Бонне у нее нашли миому матки и retrflexiuteri. От последнего больная лечилась пессарием. Кроме того, она еще дважды страдала „воспалением живота“, а в 1882 и 1884 гг. перенесла дифтерит. С 1885 г. она занимается швейным мастерством, отличаясь особым прилежанием и трудолюбием; при этом она жаловалась па неприятную тяжесть в ногах. В 1890 и 1891 гг. знакомыми было замечено в больной некоторое возбуждение, проявлявшееся в речи, в действиях и в обращении. При этом в 1890 г. она жаловалась на боли в ногах. В 1891 г. боли появились также и в руках. Со временем постоянные головные и спинные боли и бессонные ночи. При помещении в гинекологическую клинику в июне 1891 г. найдено; 2 малые миомы матки, эндометрит, сильные боли. При этом жалобы на боли в конечностях и на продолжительную бессонницу. 25 поля 1891 г. больная помещена в терапевтическую клинику. При исследовании с объективной стороны не обнаружено ничего особенного. Суставы не представляли никакого опухания; не смотря на то, больная сопротивляется при сгибании и вытяжении членов, чувствуя при этом боли. При ощупывании суставов также обнаруживаются сильные боли. Последние наступают и при ощупывании мышц и костей. Больная может стоять только короткое время; она медленно переходит от кровати до кресла, опираясь на две палки; большею же частью лежит в постели. Жалобы на головную боль, дурной аппетит и запоры. При лечении теплыми ваннами и внутренним употреблением natr. salycilici и антипирина последовало решительное улучшение в состоянии больной. Но улучшение держалось недолго. С середины сентября начались неистовые головные боли, другие же боли распространились по всему телу. В тоже время существовал сильный озноб при отсутствии лихорадки. Сон отсутствовал совершенно, запоры усилились. В конце сентября обнаружилась задержка мочи, так что больная должна была подвергаться катетеризации. Не смотря на попытки стоять и ходить, больная в конце концов убедилась, что она не была в состоянии ни стоять, ни ходить. Против болей теперь не помогали никакие средства; только вспрыскивания морфия производили некоторое облегчение; также и различные гипнотические средства не вызывали сна. В конце сентября больная уже лежит в постели совершенно неподвижно вследствие болей, препятствующих движению. Только голову она могла несколько двигать в стороны. Ощупывание груди, живота и конечностей, а также малейший щипок кожи и сдавливание мышц причиняет сильную боль. Бессонница, задержка мочи, упорные запоры, отсутствие аппетита и постоянный озноб при отсутствии лихорадки. Вместе с тем сильное чувство жажды. Моча без изменений. В ноябре присоединилось усиление рефлексов; между прочим, с обеих сторон вызывается феномен коленной чашки (patellar clnus). Слева сильный, легко появляющийся феномен стопы, справа только несколько сокращений. Со временем начали обнаруживаться изменения с психической стороны: больная сделалась несносной и неприятной особой, обнаруживая явления психического возбуждения, чем поражала всех окружающих. 13 января 1892 г. больная оставила клинику; дома ее состояние в относительно короткое время улучшилось. Спустя 2 недели больная, хотя и медленно, могла двигать руками, брать предметы, и сама могла подносить ко рту пищу. Задержка мочи исчезла. Ходьба представлялась по прежнему невозможной. Жалобы на боли еще были сильны, и больная не спала от этих болей, но сама она заявляла, что они сделались легче, сравнительно с прежними. Больная производила вообще более спокойное впечатление. Исследование рефлексов показало, что на руках они были уже нормальны; коленные рефлексы также не повышены; при этом слева еще существовал феномен, справа же его не было. Таким образом у больной уже исчезло прежнее повышение рефлексов.

При обсуждении своего случая автор указывает что повышение сухожильных рефлексов может быть объяснено состоянием психического возбуждения, что мне кажется, однако не совсем правдоподобным. Подобно Мёбиусу он признает в своем случае необходимость допустить функциональное заболевание, которого связь с психически ненормальным состоянием будто бы очевидна. Автор при этом склонен признать физическое заболевание больной за одно из частных явлений психоза, рассматривая ее состояние, как психическую гиперестезию, связанную с физической гиперестезией. При этом симптомов, свойственных parania и обманов чувств у больной он не мог обнаружить. Автор не считает возможным рассматривать болезнь, как ипохондрию или как неврастению, так как все поведение не представляло картины ипохондрии и вместе с тем отсутствовало ипохондрическое настроение, неврастеническими же могут считаться лишь некоторые из явлений, в особенности бессонница и повышенная рефлекторная возбудимость. Точно также у больной не существовало в собственном смысле слова ни одного из истерических симптомов.