Рудигер Дальке - Болезнь как путь. Значение и предназначение болезней

Речь текуча. Мы часто говорим о «потоке речи» и о «тягучем языке». При заикании речь не течет. Человек дробит ее на части, разрубает, кастрирует. Для того чтобы течь, необходим простор, — если на реке установить плотину, то возникнут затор и давление. Вода, в лучшем случае, будет капать, но никак не течь. Заикающийся человек тормозит течение речи из-за суженного горла. Мы уже говорили, что узость и страх взаимосвязаны. При заикании страх находится в горле. А горло (и само по себе достаточно узкое) является связующим звеном, своеобразными воротами между головой и телом, верхом и низом.

Давайте вспомним то, о чем уже говорилось в главе, посвященной мигрени, - о символике верха и низа. Заикающийся человек пытается максимально сузить горло, чтобы иметь возможность контролировать все, что попадает снизу вверх, то есть, по аналогии, из подсознания в надсознание. Это тот самый принцип защиты, который раньше использовался при строительстве крепостей: наличие только очень узких, легко контролируемых проходов. Из-за узости дверей и лазов возникали пробки, препятствующие потоку. Заикающийся человек контролирует горло, потому что испытывает страх перед всем, что поднимается снизу и попадает в сознание, — он старается подавить его в горле.

Нам известно выражение «ниже пояса», которое подразумевает «неприличную и нечистую» сексуальную область. Линия пояса служит границей между «опасной» нижней частью тела и верхней, разрешенной и чистой. Эту границу при заикании переносят выше, на уровень шеи, потому что все тело воспринимается как нечто опасное и вредное. Ясной и чистой остается только голова. Как и пациент с мигренью, больной переносит свою сексуальность в голову, что приводит к судорогам («как наверху, так и внизу»). Человек не хочет открывать себя плотским требованиям и влечениям, но вместе с тем все больше ощущает их присутствие. Ведь чем сильнее их подавляют, тем более страшными они становятся. Заикание превращается в причину сложностей с контактностью и партнерством - таким образом, круг замыкается.

По тому же принципу «обратного влияния» замкнутостьзаикающихся детей рассматривается как следствие заикания. Но ведь заикание- это еще и проявлениеэтой замкнутости. Ребенок боится выпустить наружу что-то страшное, неприятное. Он тормозит течение, чтобы иметь возможность лучше его контролировать. Является ли это страшное и неприятное сексуальностью и агрессией или чем-то иным, не играет никакой роли.

Речь - это средство самовыражения. Если тому неосознанному, что ищет выход и давит изнутри, противопоставляется внешнее давление, значит, страх перед тем, что может вырваться наружу и выразить себя, слишком силен. Человек закрыт. А вот когда заикающемуся человеку в один прекрасный момент удается раскрыться, этот успех выливается мощным потоком речи, агрессии и сексуальности. Если высказать все, что раньше замалчивалось, то исчезнет и необходимость в заикании.

Многие удивляются тому, что несчастные случаи можно интерпретировать так же, как болезни. Люди считают, что это явления, приходящие извне, в которых сам человек не виноват. Такие рассуждения в очередной раз показывают, насколько запутан и некорректен наш образ мысли. Нам очень неприятно нести полную ответственность за свою жизнь, не проецируя вину вовне, от себя. Нам не нравятся объяснения, лишающие нас удобных иллюзий. Конечно, «по-человечески» это понятно. Но эта книга написана для тех, кто пытается отыскать истину, кто знает, что достичь цели можно, только познав самого себя. Поэтому мы не будем трусливо замалчивать неприятную правду о несчастных случаях.

Нужно понять, что всегда существует нечто, приходящее якобы извне, что нам хочется интерпретировать как «причину». Но каузальная интерпретация, как уже говорилось выше, - только один из способов рассмотрения взаимосвязей. Подойдя к зеркалу, мы увидим, что наше отражение смотрит на нас якобы снаружи. Но ведь оно не является причиной того, как мы выглядим! При простуде извне появляются бактерии, и причину мы видим в них. При дорожно-транспортном происшествии пьяный водитель не уступает пешеходу дорогу, и мы рассматриваем как причину его. На событийном уровне всегда есть объяснение. Но оно не мешает нам истолковывать несчастный случай и на содержательном уровне.

Закон резонанса обеспечивает невозможность вступления в контакт с тем, с чем мы не имеем ничего общего. Позволим себе повториться. Причинные взаимосвязи - только материальное средство, которое необходимо для проявления на телесном уровне, так же как краски и полотно — материальное средство, с помощью которого художник воплощает в форму то, что видит своим внутренним зрением. Было бы, по меньшей мере, нелепо отказываться от анализа содержания, композиции и колорита картины, используя аргумент, что, дескать, ее истинными причинами являются краски, кисть и полотно.

Мы выискиваем себе несчастные случаи точно так же, как «болезни», и не отказываемся ни от чего, что можно использовать как «причину». Но ответственность за все происходящее с нами лежит на нас самих. Исключений нет, поэтому вы со спокойной совестью можете прекратить их поиск. Если человек страдает, то виноват в этом только он сам, потому что не пытается умалить тяжесть этих страданий! Каждый из нас - и жертва, и палач в одном лице. Пока человек этого не поймет, он не сможет выздороветь, не сможет стать цельным. По интенсивности, с которой люди ругают «виновных», можно судить, насколько они ненавидят виновных в себе самих. Здесь не хватает возможности увидеть одно целое, а не два отдельных предмета.

Осознание того, что несчастные случаи неосознанно мотивированы, - не новость. Еще Фрейд в своей работе «Психопатология повседневной жизни» писал о таких ошибках, когда люди оговариваются, забывают, кладут вещи не туда. Наряду с этим он говорил о несчастных случаях как о результате неосознанного намерения. С тех пор психосоматические исследования подтвердили даже статистическими данными существование людей с повышенной виктимностью. Под этим термином подразумевается склонность перерабатывать собственные конфликты в форме несчастных случаев. В 1926 году немецкий психолог К. Марбе опубликовал свои наблюдения, назвав их «Практическая психология несчастных случаев и аварий на производстве». Он, в частности, писал, что человек, один раз оказавшийся жертвой несчастного случая, попадет в него еще раз с гораздо большей вероятностью, чем тот, с кем ни разу ничего подобного не случалось.

В фундаментальной работе Александера по психосоматической медицине, которая вышла в свет в 1950 году, мы находим следующее наблюдение: «При анализе несчастных случаев, произошедших в штате Коннектикут, выяснилось, что в течение 6 лет с небольшой группой, составляющей всего 3,9 процента всех попавших в аварии водителей, произошло 36,4 процента всех аварий. Фирма, в которой работает много водителей грузовых автомашин, была обеспокоена огромным количеством несчастных случаев и с целью их предотвращения организовала тщательный анализ каждого. Среди прочего были изучены протоколы аварий отдельных водителей. В результате те, у кого оказалось самое большое количество происшествий, были переведены на другую работу. Количество ДТП снизилось на 20 процентов. Самое интересное, что водители, переведенные на другую работу, сохранили свойство попадать в аварии. Это неопровержимо доказывает, что существуют люди с повышенной виктимностью. Склонность к авариям сохраняется независимо от места работы» (Александер, Психосоматическая медицина).