Светлана Троицкая - Улучшаем зрение сами

В этой книге мне хотелось бы поделиться с читателями теми знаниями, наработками, примерами и размышлениями, которые накопились за годы практической работы с людьми, имеющими зрительные патологии. Хотелось бы не просто издать еще один сборник рекомендаций, а показать, как идут процессы улучшения зрения, с какими проблемами сталкивается человек в этот период, какие сложности его ожидают. Я постараюсь ответить на все те вопросы, которые возникли когда-то у меня самой и чаще всего возникают у наших слушателей. Книга эта будет насыщена интересными примерами, шутливыми и серьезными рассказами наших слушателей о себе в стихах и прозе, за каждым из которых стоит реальный человек с конкретным адресом и телефоном, хотя здесь будут звучать, конечно, лишь имена. Возможность убедиться в том, что чудеса происходят не только с героями книг и кинофильмов, но и с нашими современниками, соотечественниками, мне кажется, тоже очень важна. И начать эту работу мне хочется с рассказа о себе и о том, как я пришла к этому методу и к тем результатам, которых достигла.

Могу смело утверждать, что практически все приемы, предлагаемые людям на занятиях, я пропустила через свой опыт и каждую из рекомендаций я применяла, а что-то и продолжаю использовать в своей практике на протяжении нескольких лет. То же касается моих коллег, наших милейших преподавателей, каждая из которых прошла в свое время через занятия и избавилась от той или иной проблемы с глазами. Вот еще одно отличие нашего подхода от медицинского, где врач принимает больного в очках, а то, бывает, и не в одних… Итак, познакомимся.

Так получилось, что в детстве у меня было мало развлечений — ни дорогих игрушек, ни телевизора, ни тем более компьютера и прочих электронных игр. Моей главной радостью были книги. Я набирала в библиотеке по 5–6 книжек, а через день-другой шла уже за следующей порцией чтива. И все равно я не могла утолить литературный голод, ибо в своем маленьком уральском городке не находила зачастую всего, что мечтала прочесть. Поэтому, приехав в Свердловск и поступив в Уральский государственный университет, я первым делом записалась в богатую университетскую библиотеку и просиживала в ее читальном зале часами. К тому времени на носу моем уже прочно сидели очки, и я, уже не смущаясь, водружала их на себя сразу после пробуждения и снимала только перед сном.

Казалось бы, все понятно: девочка много читала и тем самым испортила себе зрение. Типичная история. И близорукость минус пять диоптрий — еще небольшая расплата за злостную эксплуатацию своих глаз. Ведь читать мне приходилось в самых невероятных условиях: при свете луны и свечи, прячась с книгой и фонариком под одеялом, держа ее на коленях под столом во время уроков и испытывая при этом постоянный страх быть застуканной бабушкой, считавшей книги пустой забавой. Она строго следила за использованием моего времени только на учебники и тетрадки; все побочное чтиво изымалось, а любовь к нему жестоко каралась.

Теперь-то я убеждена, что не любовь к чтению испортила мне зрение, а совершенно неправильное использование своих глаз, неумение ухаживать за ними и неправильный образ жизни. А главное, постоянный стресс и страхи, которые внушала мне властная бабушка повторением знакомых всем фраз: не читай лежа — испортишь зрение, не читай много — ослепнешь, не читай в темноте, не читай мелкий текст и т. д.

Помню свои жуткие ощущения, когда я впервые увидела все смутно и расплывчато после нескольких часов непрерывного чтения романа Достоевского "Преступление и наказание". Это сейчас я знаю, что тот первый спазм аккомодации, вызванный излишним напряжением, легко можно было снять и больше просто не допускать его. Это теперь я понимаю, что зрение ребенка может меняться от минус трех до плюс трех диоптрий в течение дня, что делает невозможным верный подбор очков и эффект от их ношения. Тогда же меня убедили, что если я сейчас не надену очки, то близорукость моя будет прогрессировать и я могу совсем остаться "без глаз". И что удивительно, я послушно стала носить очки и постепенно терять зрение, а мой младший брат, попавший спустя несколько лет в такую же ситуацию (при том, что он совсем не любил читать), выписанные очки никогда не надевал. В итоге его зрение не ухудшилось, и до сих пор он не жалуется на глаза. Характерно, что и мне, и ему поставили в свое время один и тот же диагноз: хроническая миопия.

"Почему хроническая, это что, всю жизнь теперь в очках ходить?" — ужаснулась я тогда. "Ну почему, — невозмутимо ответила врач, — вот доживешь до 45–50 лет, может, у тебя начнет развиваться старческая дальнозоркость, она компенсирует твой минус на плюс и ты сможешь снять очки или перейти на плюсовые стекла…"

Понятно, что в 13 лет перспектива снять очки где-то к 50 совершенно не вдохновляла. И главное, как я понимаю теперь, никуда близорукость, если она была под очковым игом всю жизнь, не исчезнет. Просто к одним очкам добавятся другие, и человек вынужден будет увешиваться цепочками и веревочками либо использовать бифокальные стекла, которые лягут еще более тяжким бременем на его бедные глаза.

Исходя из своих сегодняшних представлений, я считаю, что причиной ухудшения зрения в большинстве случаев, и в моем в том числе, является не само чтение, а подсознательно заложенное убеждение, что это вредно глазам. Достаточно мне тогда было выполнить несколько простейших приемов по снятию напряжения, соблюдать правила чтения и другой зрительной работы — и очкам, быть может, не пришлось бы мучить мои глаза более 15 лет.

О, сколько стыда и моральных страданий доставляли мне поначалу эти уродливые сооружения, какие представляли собой в то время детские оправы! Я надевала очки сначала только на время, а потом снимала'и забывала про них. В итоге я то садилась на них, то роняла и наступала, то теряла и куда-то засовывала. Мама ругалась, что работает только на мои очки, а я изучала ассортимент всех местных оптик в поисках более симпатичных оправ. Вскоре я усвоила, что можно делать центровку стекол и заказывать более крупные, привлекательные оправы. И ничего, что голова в них поначалу кружится и болит. Ко всему можно привыкнуть, и к чему только бедные глаза по молодости не адаптируются.

Появившиеся между делом астигматизм, светобоязнь и слезоточивость привели в конце концов к тому, что очки я уже не снимала весь день и круглый год носила затемненные стекла. У меня появились аргументы в пользу очков: они, мол, скрывают отеки и мешки под глазами, можно порой и укрыться за ними… О том, что все эти явления — следствие ношения очков, я почему-то тогда не думала. И между прочим, когда я сняла очки, мне пришлось не только учиться адаптироваться без них в пространстве, избавляться от светобоязни и слезоточивости, но и пережить немало комплексов по поводу своего нового внешнего вида.