Э Гордон - Судебно-медицинская экспертиза: проблемы и решения

Действующие «Правила судебно-медицинского исследования трупов» 1928 г., допускающие это, не соответствуют ныне действующему законодательству (соответствовали УПК 1923 г.). Да и сам термин «судебно-медицинское исследование трупов» не соответствует закону, тем более, что здесь неправильно говорится об «экспертизе трупов».

Наряду с экспертизой потерпевших, обвиняемых и других лиц, п. 1.3.3 «Инструкции» предусматривает «судебно-медицинское освидетельствование граждан», т. е. опять-таки вводится непроцессуальное понятие.

В разделе «Основные положения уголовно-процессуального законодательства о порядке проведения экспертизы. Правила организации и производства судебно-медицинской экспертизы» Инструкция, наряду с воспроизведением норм УПК, устанавливает правила, не предусмотренные и даже противоречащие принципу и порядку доказывания, установленному уголовно-процессуальным законом. Так, согласно п. 2.1 «по мотивированному письменному поручению органов дознания, следователя, прокурора, суда могут проводиться судебно-медицинские исследования и судебно-медицинские освидетельствования с целью выявления признаков, служащих основанием для возбуждения уголовного дела».

Этим фактически устанавливается новый «судебно-медицинский» способ проверки оснований к возбуждению уголовного дела. Такое решение не может быть принято в подзаконном акте, ибо способы проверки оснований к возбуждению уголовного дела установлены уголовно-процессуальным законом и они ограничиваются истребованием необходимых материалов и получением объяснений (ст. 109 УПК РСФСР). Лишь при весьма расширенном толковании закона можно подвести дачу получения о судебно-медицинском исследовании под «истребование необходимых материалов». Ясно, что можно истребовать только тот материал, который уже существует в действительности (например, акт патологоанатомического вскрытия трупа, историю болезни, амбулаторную карту, заключение ведомственной медицинской комиссии о правильности лечения и т. д.). В данном же случае речь идет о проведении по требованию следователя (суда) сложных исследований, в результате которых судебным медиком делается вывод о причине смерти и характере телесных повреждений.

Как показывает практика, подобное «дополнение» уголовно-процессуального закона новыми формами использования судебно-медицинских специальных познаний порождает немало трудностей. Одна из них — наблюдающаяся нередко подмена судебно-медицинской экспертизы, которая в подобных случаях по закону обязательна (п. 1 ст. 79 УПК РСФСР), исследованиями, проведенными в порядке п. 2.1 Инструкции до возбуждения уголовного дела [187]. К тому же крайне запутанная ситуация создается в случаях, когда суд не соглашается с выводами, изложенными экспертом в актах судебно-медицинского исследования трупа и судебно-медицинского освидетельствования-: неясно, надо ли проводить повторную экспертизу (первое исследование экспертизой не является) и можно ли ее поручить тому же эксперту.

Согласно ст. 80 УПК, РСФСР эксперт дает заключение от своего имени на основании проведенных исследований в соответствии с его специальными знаниями и несет за данное им заключение личную ответственность. С этим важным положением не согласуется п. 2.19 Инструкции, который гласит: «Если в процессе проведения судебно-медицинской экспертизы возникает необходимость в производстве судебно-медицинской экспертизы, возникает необходимость в производстве судебно-медицинских лабораторных исследований для разрешения вопросов, поставленных перед судебно-медицинским экспертом или возникших у него лично, то, на основании имеющегося у него постановления, определения или письменного предложения органов дознания, следователя, прокурора или суда, он направляет объекты в лабораторию бюро судебно-медицинской экспертизы. При этом судебно-медицинский эксперт заполняет соответствующий бланк, в котором указывает краткие обстоятельства дела, объективные данные, выявленные при экспертизе, цели лабораторного исследования».

Как отмечалось ранее (см. § 2 гл. 2), фактически здесь речь идет о случаях, когда сам эксперт (а не следователь и суд) принимает решение о привлечении к экспертизе других специалистов, причем деятельность последних, экспертная по самой своей сути, практически проходит вне рамок экспертизы. Такое положение может приводить и приводит к безответственности специалистов, проводящих лабораторные исследования (т. к. не действуют соответствующие гарантии). Оно не может быть принято и потому, что противоречит отмеченному выше принципу личной ответственности эксперта за данное им заключение.

Конечно, необходимость в привлечении к экспертизе других специалистов нередко возникает на практике. Как разрешить данную проблему? Возможны два варианта ее решения:

а) если вопрос, решение которого требует привлечения специалистов, имеет самостоятельное значение, руководитель экспертного учреждения должен дать поручение соответствующему специалисту о проведении исследований на основе уже вынесенного постановления о назначении экспертизы. Это исследование оформляется заключением эксперта и направляется следователю вместе с заключением по другим вопросам; возможно, что по одному постановлению будет проведено несколько экспертиз, оформленных разными заключениями. «Лабораторные исследования», несомненно, являются экспертизой и именно так она и оформляется, когда ставится только этот вопрос;

б) если от результатов лабораторного исследования зависит ответ эксперта на поставленный вопрос, т. е. оба исследования неразделимы, руководитель экспертного учреждения дает поручение провести экспертизу двум (трем и т. д.) специалистам экспертного учреждения и тогда экспертиза становится комплексной, что требует соблюдения всех положений, относящихся к проведению комплексной экспертизы [188].

В Инструкции в ряде случаев пересказываются «своими словами» нормы уголовно-процессуального закона, что порождает много неясностей. Так, в п. 2.18 содержится запрет разглашать «следственные материалы и данные, полученные в процессе экспертизы». Это противоречит ст. 139 УПК РСФСР о том, что следователь лишь в «необходимых случаях» предупреждает эксперта о недопустимости разглашения данных следствия. К тому же Инструкция не пытается определить порядок сохранения этих сведений в тайне. Между тем такая проблема возникает при напечатании машинисткой заключения, при привлечении к исследованию других специалистов и т. д. Да и само изложение данных исследований в заключении, т. е. в документе, который не является закрытым, тоже можно трактовать как «разглашение».