Яков Цивьян - Мастерская хирурга

…Освобожден спинномозговой корешок. Впереди еще три. Кропотливая работа! Во-первых, корешки — проводники от мозга к органам довольно крупного калибра, во-вторых, вокруг них костная ткань очень плотна и прочна. Столь прочна, что с трудом откусывается челюстями довольно сильных, мощных костных кусачек…Все четыре необходимые корешка выделены — сформирован задний резекционный клин. Открыт на нужном протяжении оболочечный мешок спинного мозга. Можно рассекать передние отделы позвоночника… Рассечена правая половина. Спинной мозг смещен вправо. Рассечена левая половина переднего отдела. Кончики моих долот дважды побывали в узкой щели между поверхностью передней продольной связки и задней стенки брюшной аорты! Четыре реальные возможности нежеланной встречи с одним из крупнейших кровеносных сосудов человека, каждая из которых чревата вероятностью конфликта. И только чувство моей руки, уверенно определяющей местонахождение кончика острейшего долота, которым я работаю, уберегает от этой ненужной и опасной встречи. Опыт полутора сотен подобных операций. Интуиция, которая тоже является следствием опыта.

В рану поступает темная, синевато-вишневой окраски кровь — кровь из «кровяных озер» рассеченной долотами разреженной губчатой кости тел позвонков. И никакими силами это кровотечение не остановишь. Только коррекция позвоночника, в результате которой по линии сечения губчатая ткань сомкнётся и закупорит эти озера. Чем быстрее коррекция, тем меньше кровопотеря. Значит, нужна быстрая коррекция! Быстрая, но очень осторожная, щадящая.

П. слева от пациента на уровне надплечий. В. справа. Работают синхронно, бережно. Понимают ответственность свершаемого. Контролирую в ране степень смещения двух отрезков рассеченного позвоночника. Исчезла дуга. Позвоночник выпрямился. Коррекция продолжается. В месте пересечения позвоночника появляется изгиб кпереди. Он становится все больше и больше. Сформировался нужный угол. Стоп. Коррекция завершена. А если в это время отвлечься от операционной раны, отвлечься от мыслей о возможных опасностях и вероятных осложнениях и смотреть со стороны, то лежащий на столе человек с большим безобразным горбом постепенно выпрямляется и становится совершенно прямым! Долой все валики, подушки и подушечки, удерживающие его искалеченное тело. Теперь они не нужны. Он может, как обычный человек, лежать на ровной поверхности операционного стола.

Чудо свершилось! Горбатого исправила операция. Это если быть настроенным несколько романтично, если с пафосом. А я делаю свою повседневную работу. Поэтому в данный момент меня больше всего беспокоят ноги моего больного. Я должен убедиться, что они достаточно хорошо снабжаются кровью и что произведенная большая коррекция позвоночника не вызвала каких-либо расстройств в работе брюшной аорты и подвздошных сосудов, которые в процессе коррекции подверглись значительному перерастяжению. И очень важно, чтобы это перерастяжение не перешло дозволенных границ. Вот поэтому меня сейчас больше всего интересуют ноги моего больного. Их окраска, их цвет, их температура, качество периферических пульсовых ударов на стопах.

Обо всем этом меня информируют мои помощники. Изменений в ногах больного не случилось. Они теплые, естественной окраски, и пульсовые удары отчетливые и полные. Коррекция прошла нормально. Остановилось кровотечение из тел пересеченных позвонков. Смотрю на Н. Глаза у нее голубые. Значит, все в порядке! Ухожу перемыть руки.

Операция завершилась по намеченному плану. Рана ушита. Наложен большой гипсовый корсет. Больного перекладывают на кровать и увозят в палату интенсивной терапии, где он будет находиться до утра следующего дня. А утром, если все будет в порядке и не возникнет осложнений, его переведут в палату на свое место, где он будет встречен с торжеством и почетом.

Моя миссия окончена. Как всегда, перед уходом из операционной не забываю поблагодарить своих помощников. По отдельному «спасибо» — каждой Н. Таков ритуал, сложившаяся в клинике традиция, истоком которой явилось желание смягчить резкость с моей стороны, если она была допущена. Правда, чем напряженнее идет операция или если, не дай боже, возникнет осложнение, тем больше собираю свою волю в кулак и не позволяю себе ничего. Это точно. А вот когда все идет нормально, нерадивым помощникам может попасть!

Заглядываю во вторую операционную, где оперируют на двух столах. И там все благополучно.

…А через час у меня лекция для студентов. Студенты пятого курса — почти врачи. Лекция по вторникам и средам. На студенческих лекциях устаю, как нигде. Еще, пожалуй, на обходах клиники. И сам не пойму, почему так. Ведь, в общем-то, студенты, даже не врачи. А напряжение колоссальное. Совершенно свободно чувствую себя выступающим с докладами на всесоюзных и международных съездах и конгрессах, на лекциях и докладах в зарубежных командировках, а вот лекция перед студентами, которую читаю далеко не первый раз, всегда вызывает большое напряжение и усталость.

Успеть выпить стакан крепкого чая. Спокойно посидеть. Подумать. Сосредоточиться на лекционном материале. Отвлечься от только что проделанной работы, от деталей операции, которые не уходят из головы…

Ровно в четырнадцать ноль-ноль начинаю лекцию. Всегда точно. Лишь один раз я не смог этого сделать, и меня подменил Г. Один раз, когда Рафаэль — один из моих пациентов — погибал от кровотечения на операционном столе. Начиная чтение лекции студентам, всегда испытываю страх, с одной стороны, упростить материал, а с другой — усложнить его. Вероятно, это и является основной причиной напряжения. В пятнадцать сорок лекция окончена. Опустошен предельно…

Захожу в операционную. Работа в ней завершена. Идет уборка. В послеоперационной палате интенсивной терапии оперированные в порядке. Остается оформить записи в историях болезни и в операционном журнале, после чего можно отправляться домой. Это сегодня, так как нет ученых советов и прочих заседаний.

На вечернее и ночное время с клиникой постоянная телефонная связь. Хочу надеяться, что этот вторник завершится благополучно.

Среда, 8.45 утра. Среда — день сложный и неоднозначный. В зависимости от того, какая по счету среда месяца, работа в клинике строится по-разному. По средам много всего. Сначала, как обычно, утренняя конференция. Сестринская. Врачебная. Перевязки. Я не упоминаю врачебных обходов — без них день в клинике вообще немыслим. День приема неотложных больных. День выхода сотрудников в практические учреждения города. Наша клиническая конференция. Сегодня четвертая среда месяца — значит, после всего вышеперечисленного еще и заседание научного общества ортопедов-травматологов.