Яков Цивьян - Мастерская хирурга

Опять я расстался с Таней в надежде на то, что проведенное лечение сослужит хорошую службу.

Надежды мои не оправдались. К концу года с момента выписки у Тани появились признаки неблагополучия в области нижней челюсти. У нее изменился прикус зубов вследствие постоянного давления на подбородок растягивающих штанг. Я вынужден был прекратить лечение растягивающим аппаратом и вновь поместить Таню в клинику. И опять началось лечение в виде массажа, гимнастики, растяжения и вытяжения позвоночника, физиолечения, лечения лекарствами и всеми другими доступными способами и средствами. К этому добавилась необходимость лечить нарушение прикуса зубов.

В горизонтальном положении состояние девочки было терпимым — искривление в значительной степени уменьшалось, что создавало иллюзию улучшения — почти выздоровления, но, к сожалению, только иллюзию! Стоило Тане встать на ноги, как моментально Танино тельце представлялось искалеченным и обезображенным.

Два года санаторного лечения тоже не привели к какому-либо ощутимому результату. Болезнь прогрессировала. Искривленные надплечья, косо стоящий таз, горб в виде «котомки за плечами», непомерно длинные руки с ладонями, опускающимися ниже колен, — так выглядела Таня к семилетнему возрасту. Ждать нужно было еще по крайней мере около четырех лет, чтоб можно было применить апробированные оперативные способы лечения болезни. Целых четыре года! А искривленный позвоночник имел дугу с углом в девяносто градусов.

Девяносто градусов! Прямой угол!

А ведь в позвоночном канале расположен спинной мозг. И на него давит искривленный позвоночник. А постоянное давление на нежную ткань спинного мозга приводит к ее истончению — атрофии. А атрофия спинного мозга — это нарушение его проводимости, а нарушение проводимости ткани спинного мозга — это паралич.

Все это могло стать реальным ближайшим будущим Тани.

Когда Тане исполнилось одиннадцать лет, я сделал первую операцию на ее позвоночнике. В последующем Таня перенесла еще три больших операции на позвоночнике и грудной клетке. Ее внешний вид в одежде приобрел приемлемые формы, а без одежды Таня выглядела ужасно.

Даже мне, повседневно сталкивающемуся с искалеченными человеческими телами и судьбами, трудно было спокойно смотреть на Таню.

В последующем я неоднократно встречался с Таней. Она закончила школу. Поступила в педагогический институт. Жила с мамой. А потом вдруг Таня исчезла с моего горизонта. До меня дошли сведения, что Танина мама умерла, и Таня живет одна.

Прошло около трех лет. Однажды, часов в двенадцать дня, у меня в кабинете раздался телефонный звонок. Незнакомый мужской голос попросил разрешения подняться в клинику. Вскоре у меня в кабинете появился большой, полный, цветущий, чернобородый молодой мужчина и маленькая, очень худая и бледная, я бы сказал истощенная, женщина с ребенком на руках. С трудом я узнал в этой измученной женщине с виноватой улыбкой на лице маленькую девочку Таню. Таня представила мне своего мужа и ребенка, рассказала немного о себе, о своей жизни. Из ее рассказа я понял, что она далеко не счастлива и с жизнью ее мирит только поэзия, в которой она пытается найти себя.

Эта встреча оставила в моей душе тяжкие воспоминания. Мысленно я часто возвращался к Тане — маленькой девочке, принесенной мамой ко мне в клинику много лет тому назад, и к этой безусловно несчастной женщине, пришедшей с вызвавшим антипатию мужем. Неоднократно моя память восстанавливала этапы жизни той девочки — этапы развития ее болезни, постепенное превращение ребенка в душевного и физического калеку!

Конечно, вскоре Таня осталась одна с маленьким ребенком на руках.

Таня стала достаточно известной поэтессой, и действительно поэзия заменила ей многое в жизни.

Судьба девочки Тани прочно завладела моими мыслями. Я задался целью попытаться найти способы лечения маленьких детей, у которых очень рано возникают тяжкие формы сколиоза. Естественно, что прежде всего я обратился к литературе. Перечитал массу статей и книг отечественных и зарубежных авторов и ученых, посвященных сколиотической болезни и ее лечению. Много думал, искал, сопоставлял прочитанное. Осмыслив все доступное, я пришел к мысли о необходимости вести поиск в двух направлениях.

Я как-то упоминал, что среди множества теорий возникновения идиопатического сколиоза наиболее живучими и убедительными явились так называемые мышечная и остеогенная теории.

Согласно первой теории причиной идиопатического сколиоза является возникающий дисбаланс — неравномерность напряжения мышц туловища: с одной стороны позвоночника они оказываются более сильными, чем с противоположной. Более сильные мышцы стягивают позвоночник наподобие тетивы лука и образуют вогнутость на нем. Из прямого, строго вертикального органа позвоночник превращается в изогнутый. Возникший изгиб под влиянием постоянных вертикальных нагрузок, падающих на позвоночник, постепенно увеличивается и прогрессирует. Если это так, то, вероятно, своевременное, раннее вмешательство, способствующее уравновешиванию силы мышц по обе стороны позвоночника, предотвратит увеличение возникшего искривления и даже будет способствовать его исчезновению — нужно только рассчитать последующее воздействие мышц. на. позвоночник и их тонус.

Как и чем можно воздействовать на мышцы?

Наиболее правильным, физиологичным для мышц является раздражитель в виде электрических импульсов. А что если использовать именно этот раздражитель?! Ведь применяются же так называемые электростимуляторы для улучшения работы сердечной мышцы!

Но как использовать метод электростимуляции? Прежде всего следует создать такой электростимулятор и апробировать в опытах на животных. Но у животных не бывает сколиоза! Как быть?

Я пришел к выводу, что если с помощью электрического раздражителя удастся получить у животных сколиоз— боковое искривление позвоночника, то сам факт возникновения сколиоза явится доказательством реального воздействия электрораздражителя на позвоночник. Это во-первых. А во-вторых, изменив сторону раздражения мышц, я должен буду получить устранение искривления и вновь совершенно прямой позвоночник. Такой эксперимент докажет абсолютную бесспорность взятого мною допущения и в случае отсутствия вредной реакции со стороны органов и систем подопытных животных позволит перенести метод в клинику.

Маленьких «пациентов» искать было нечего. Испытанные и преданные науке друзья, щенята, еще раз — в который уже! — послужат нашим общим целям. Это ясно. А вот электростимуляторы?!

Я пригласил И. Рассказал ему о смысле и сути предстоящей работы и предложил быть «соучастником преступления». Он охотно согласился. Мы обратились к руководству одного из новосибирских заводов. Рассказали о смысле и задачах предстоящего исследования и попросили помощи. Нас поддержали. Конструкторскому бюро завода было поручено заняться нами. Нам был необходим не просто электростимулятор. Такие электростимуляторы существовали. Из зарубежной литературы было известно, что, в частности в Канаде, созданы электростимуляторы, работающие от внешних источников энергии, что ограничивает время их воздействия на мускулатуру и «привязывает» пациента к месту. Нам требовались электростимуляторы с заданной программой работы, питающиеся от автономных источников энергии. Вскоре мы получили несколько таких приборов и смогли приступить к эксперименту.