Алексей Фалеев - АнтиМалахов. Система оздоровления: За?, Против?

К первым, например, относится растение агава. Оно имеет только одну точку роста, делящую клетки, через 5–6 лет ресурс обновления исчерпывается, клетки перестают делиться и агава засыхает.

Хороший пример условно смертных — актиния. У нее идет непрерывная замена клеток, новые клетки образуются путем деления вокруг рта и постепенно сдвигаются вниз, к подошве, где отмирают. Поэтому некоторые актинии действительно живут очень долго. В Шотландии, например, актиний держали в аквариумах 70–80 лет. За это время они не проявляли никаких признаков старения и по-прежнему активно размножались почкованием. Поскольку жизнь их прекращалась только в результате случайностей (например, им забывали сменить воду), предел жизни актиний пока не установлен. Он вполне может быть неопределенно долгим.

Собратом актинии по бессмертию можно считать и человека, умирающего исключительно от несчастных случаев и болезней.

Даже у смертельно больного человека продолжается обновление крови, эпидермального слоя кожи, желудочного эпителия и т. д.

История медицины не знает естественной смерти от старости, т. е. смерти от того, что клетки перестали делиться.

Наоборот, патологоанатомы могут подтвердить, что жизнь человеческой клетки продолжается и после бесспорной смерти ее владельца. Свидетельство тому не только рост волос и ногтей у покойников, но сообщения недавние и гораздо более поразительные.

Химики Тюбингского университета, обследовав недавно мумию Птолемея, возраст которой составлял 2300 лет, «обнаружили ферменты, биологическая активность которых почти так же высока, как и свежих ферментов, взятых из тела живого человека. Хотя при бальзамировании труп царя был обработан дезинфицирующими химикатами, белковые цепочки почти полностью сохранились в течение всего этого времени. Им удалось избежать разложения, спрятавшись внутри ребер».

Таким образом, Птолемей, пусть на уровне ферментов, прожил более 2 тыс. лет.

До недавнего времени считалось, что предел жизни человека устанавливают неделящиеся нервные клетки-нейроны. Фраза: «Спокойно! Нервные клетки не восстанавливаются!» — бытовой отголосок этих старых представлений.

Но вот как оптимистично звучат выдержки из одной недавней публикации во «Франкфуртер Альгемайне»:

Знания, сообщаемые учебниками, до сих пор были связаны в основном с проведенным в 1955 году исследованием одного нью-йоркского патологоанатома, который производил вскрытие мозга умерших людей, находившихся в различных стадиях старения. В коре головного мозга, от которого зависят наши высшие духовные функции, порой оставалось лишь до 60 процентов нервных клеток.

Связь представлялась очевидной…

Новое исследование, основанное на результатах 51 вскрытия, при котором тщательно следили за возможными эффектами препарирования и дегенеративных заболеваний, привело к совершенно иному результату.

Обследование показало, что хотя нервные клетки в коре головного мозга и съеживаются, но число их в основном остается постоянным…

Эти наблюдения в значительной мере совпадают с теми, которые провела в Бостонском университете группа медиков во главе с Аленом Питерсом над мозгом макак-резусов.

Хотя у животных возраст тоже вызывает снижение мозговых способностей, не было, однако, отмечено никакой утраты нервных клеток в коре, что могло бы стать причиной такого снижения.

С другой стороны, ученые обнаружили явственные признаки того, что недостатки мозговой деятельности в старости объясняются распадом миелина, изолирующего вещества, которое покрывает передающие отростки нервных клеток (аксонов). Чем дальше заходил распад миелиновой оболочки, тем хуже обезьяны могли решать свои задачи.

Поскольку миелиновые клетки, в отличие от нейронов, делятся, то теперь можно сказать, что среди функциональных систем человеческого организма нет ни одной, которая могла бы считаться смертной. А этот чрезвычайно отрадный факт переводит в практическую плоскость вопрос о реализации такого необъятного потенциала.

Из древности известно множество приемов и средств, реально или мнимо способствующих долголетию. Оставим в стороне рецепты первобытной магии вроде питья молодой крови, жевания трав-панацей и глотания «философских камней». Вся рецептура такого рода основана на принципах мистической симпатии, принципах слишком простых, чтобы быть действенными, и питье молодой крови старческих проблем не решает.

Однако издавна известны были и другие, более действенные способы продления жизни. «Кто такие боги?» — спрашивал еще Гераклит и сам себе отвечал: «Это бессмертные люди». То есть Олимпийцы — это те же греки, но нашедшие способ постоянного омоложения. В античной литературе можно найти и некоторые элементы тогдашней рецептуры бессмертия. Во-первых, — диета. «Хлеба они не едят, не пьют вина огневого, и потому все бескровны и носят названья бессмертных», — пел об олимпийцах Гомер. Кроме того, античных богов отличала эмоциональная уравновешенность, они никогда не плакали и их «олимпийское спокойствие» вошло в поговорку.

Не отрицая важности диет и душевного равновесия, последующие поколения европейцев существенно пополнили список ингредиентов долголетия. Художник Илья Репин, например, проживший 86 лет, спал на свежем воздухе в любую погоду и ел сушеные травы, которые злоязыкие гости называли «сеном».

Особенно интересна в этом отношении судьба отца Бальзака. Бальзак-старший был маниакальным жрецом долголетия.

Сестра Бальзака писала:

… он был одержим навязчивой идеей. Такой навязчивой идеей у моего отца было здоровье. Он так любил жизнь, что мечтал жить как можно дольше. Отец высчитал, основываясь на том, сколько лет нужно человеку, чтобы достичь полного физического расцвета, что сам он будет жить до ста лет и долее…

Он любил молоко и древесные соки, ужинал только фруктами, много ходил пешком, гордился, что в жизни не обращался к врачу и не дал заработать на себе аптекарю даже десяти су.

Любимой фразой его была: «Все бренно в этом мире, непреходяще только душевное равновесие.»

Когда Бальзаку-отцу было 82 года, распространился слух, что одна из его соседок от него беременна, и слух этот не был вполне безосновательным.

Во всяком случае, за пять лет до того он писал дочери: «У меня молодая, красивая и пылкая любовница, к которой я привык, она для меня источник радости… Я не чувствую своих семидесяти семи лет, вот каковы мои любовные дела.»

Однако главный, по-настоящему неординарный источник жизнелюбия старшего Бальзака заключался в другом — в корысти.

Он вступил в некую финансовую группу, которая представляла собой сообщество людей, внесших определенную сумму, причем каждый при жизни пользовался доходами с этого капитала, а самый капитал переходил в собственность тех, кто проживет дольше остальных. Самые большие долгожители должны были получить огромную сумму. Бальзак посмеивался, потирал руки, получая сообщения о смерти своих партнеров, называя их «дезертирами», но разразилась беда, и «дезертиром» стал она сам. Бальзак умер 83 лет от роду от абсцесса печени.