Михаил Щетинин - Дыхательная гимнастика А.Н. Стрельниковой

Теперь мой сын, которому 16 лет, тоже прекрасно знает и делает стрельниковскую гимнастику. У него тоже легкие запинки в речи. Мы ходили во многие логопедические группы, и Миша даже демонстрировал ее... Он делает гимнастику каждый день хотя бы понемногу, и ему это очень помогает. Он приходит из школы уставший, но я ему говорю: «Не получишь есть, пока не сделаешь гимнастику!» Он начинает ее делать — и усталости как не бывало. Не говоря уже о разных болезнях, которые неизбежно возникают у каждого человека.

У меня всегда слабым местом было горло. Недавно мне пришлось играть спектакль с ангиной, но я все время делала стрельниковскую гимнастику. А у Миши, если он начинает делать гимнастику, быстро проходит насморк.

Так что результат — налицо. Но ее нужно делать правильно. Малейший нюанс не так — и уже не будет того лечебного эффекта, который должен быть.

Впервые увидела Александру Северовну Стрельникову как только пришла в театр. Это был 1963-й или 64-й год, ей уже лет за 70 было тогда. Это была такая старая интеллигентная дамочка, и сначала я занималась только с Александрой Северовной.

До этого я 5 лет занималась в оперном классе у Максаковой, пела Аиду. Меня взяли как меццо-сопрано, а потом Максакова повысила мне голос. Звуковедение мне было понятно, но мне не хватало дыхания. Я никак не могла выработать вот это длинное дыхание, которое нужно для оперного певца. Мария Петровна мне долго объясняла, как могла. Я от страха-то и пошла в драматический театр. Если бы я раньше Александру Северовну встретила, может быть, я и продолжала бы быть певицей. Она меня научила самому главному — понять это самое дыхание, необходимое для оперного певца. Откуда оно идет и куда его посылать. Ведь благодаря правильному дыханию идет правильный звук.

Александра Северовна была в театре Советской Армии уже давно, где-то с 1959 г. Я еще занималась оперным голосом, да и у нас в театре какие-то оперетты шли. И я ездила к ним домой в Сокольники. Они жили в каком-то бараке. Просто барак был с длинным-длинным коридором. У них была одна большая комната, вся увешанная коврами: ковры были на стенах, на полу.

Александра Северовна занималась только с певцами. Это были певцы с настоящими голосами. Нынешним певцам не нужно ничего — ни дыхание, ни голос. Александра Северовна абсолютно четко заставляла работать вот эту гимнастику, железно работать. Чтобы человек понял физически, откуда берется дыхание и куда оно посылается. К сожалению, добрая половина населения все равно дышит верхней частью легких. Поверхностное дыхание — это гибельное дело.

После того, как мы с Александрой Северовной позанимаемся дыханием, она перевязывала мне мою тонкую талию солдатским ремнем плотно-плотно (у нее был такой солдатский ремень с металлической пряжкой), заставляла меня сесть на корточки и петь те оперные арии, которые были в моем репертуаре. И я шла вперед от двери к ней на корточках, упираясь в этот ремень, и пела. Идешь вот так вприсядку и поешь.

Не заниматься дыханием, приседая, а петь на присяди. Полной присяди с дыханием у Стрельниковых никогда не было, а вот петь на корточках очень полезно. Это очень неплохой тренаж для любого артиста. Если бы я не прекращала это делать, может быть, я бы до сих пор ходила на корточках, всю жизнь. Потому что это очень хорошая гимнастика. Но, вы же понимаете, какие мы все ленивые: мы можем это делать, а можем и не делать.

Александра Северовна Стрельникова была из дворянской семьи, пела в опере. Она говорила мне, что она училась в Италии. Только мы ведь молодыми были. А молодость знаете какая — все мимо ушей. Она говорила, где конкретно она училась и где пела. До 1917 г. они жили прекрасно и благополучно, асе было нормально. А дальше уже все как пошло!

Александра Северовна никогда не говорила, что она что-то там лечит. Она занималась только пением. Она приходила в театр к Андрею Алексеевичу Попову. И хотя он был не певец, но она всегда его «разогревала» перед спектаклем, учила, как правильно дышать.

Когда ее не стало, я время от времени занималась с Александрой Николаевной. Она тоже в театр приходила заниматься с Л.И. Касаткиной. Ф.Я. Чеханков у нее занимался, еще кто-то — не помню. Александра Николаевна для меня была немножко резковата. Она постоянно сражалась с официальной медициной. Она же все время говорила: я вот это лечу, то лечу. И этим самым вызывала раздражение. Конечно, если бы не было результата, то мы, актеры, наверное, даже не вспомнили бы. Но был очень хороший результат, поэтому мы вспоминаем добрым словом.

Александра Николаевна очень любила Андрюшу [8]. Он очень часто занимался с Александрой Николаевной. У него были очень слабые голосовые связки, потому что он неправильно дышал, курил и, конечно, очень много работал, работал «на горле». Поэтому у него были кровоизлияния.

Александра Николаевна его «ставила» на место. С ней он разговаривал и даже пел. Он очень много работал, часто уезжал, переезжал. Может быть, в этой суете он и мог пропустить какие-то занятия, но он никогда не забывал про Александру Николаевну. Андрюша был очень воспитанный человек.

Как только вот эти сложные спектакли — «Ревизор», «Фигаро», — Александра Николаевна тут же ему об этом напоминала. Еще до того, как Андрюша приходил на грим, Александра Николаевна уже была «на стреме». Она уже сидела и ждала его на служебном входе. И даже если ему лень было, — «Извините, пойдемте заниматься!» И он шел, как миленький, он ведь был очень обязательный. И ему это было необходимо.

Что касается книжки, в которой написано, что Андрей Миронов приседал по 256 раз, то я могу сказать одно: никто не должен без специалиста по книжке делать эти упражнения. Вот я лично — не буду делать 256 приседаний, заткнув одну ноздрю. Это может быть чревато последствиями. Надо обращаться только к специалисту. Я абсолютно точно ручаюсь, что Михаил Щетинин способен показать. Если не хотите у него заниматься, так придите посмотрите, как точно это нужно делать. Нельзя просто так огульно писать.

Вот этот товарищ Девянин. Я его никогда не видела у нас в доме и никогда не видела его на занятиях у Андрюши. Андрюша занимался со Стрельниковой или у нас дома, или в театре. В театре он занимался перед спектаклем. Я не уверена, что Девянин сидел перед спектаклем в театре Сатиры и считал: сколько раз он приседал. Просто этого не может быть. Это просто додумано, дофантазировано.

Вот удивительная вещь, я вам хочу сказать, удивительна для драматических артистов. Вообще это по-дурацки как-то все устроено: драматические артисты не обращают внимания на голос и на постановку дыхания. Это же самое главное! Раньше в старой русской школе занимались дыханием. Сейчас другое время — голос не нужен. Сейчас наши певцы поют — визжат! Сейчас все компьютер делает. Молодым актерам это надо давать, воспитывать их. Им нужно ставить дыхание. Они просто не в курсе.