Михаил Вейсман - Скрытые возможности нашего мозга

Однако такая картина является очень утрированным и наиболее распространенным из вариантов. А кроме нее, существует еще огромное множество других. Следует оговорить сразу, что у каждого эпилептика признаки приближения, течения, а также условия возникновения припадка в подавляющем большинстве случаев постоянны. Однако найти двух эпилептиков с абсолютно одинаковыми симптомами заболевания практически невозможно. Известную общность здесь можно найти в элементах, свойственных отдельным этапам приступа.

Обычно состояние, предшествующее приступу, отмечается у всех больных эпилепсией. У кого оно наступает за пару часов до начала «самого интересного», а у кого и может растягиваться на последние несколько дней перед ним. Причина уже была названа: в зависимости от того, парциальная активность вызывает приступы или генерализованная. Последняя проявляется более внезапно, и период нарастания у нее поэтому более короткий. Такие постоянные признаки грядущего припадка называются предвестниками.

Предвестники бывают и, если допустимо так выразиться, позитивные – немотивированная эйфория, прилив сил и бодрости, оптимистичный настрой… Но это – скорее в виде исключения. Пациенту с положительными предвестниками в каком-то смысле повезло. По крайней мере, по сравнению с большинством эпилептиков, которые испытывают столь же ярко выраженную депрессию, тоску, обострение фобий и суицидальных наклонностей. Многие эпилептики в период появления предвестников становятся опасными для окружающих, так как особенность их «предприпадочного» состояния выражается в беспричинной агрессии, жестокости, маниакальных состояниях. По-видимому, Иван Грозный принадлежал как раз к их числу.

А прямо перед началом припадка эпилептики испытывают еще одно, отдельное от предвестников, состояние – ауру. Она встречается не у всех таких больных, но уж если есть, то ее образы тоже отличаются постоянством. Впрочем, аура состоит не обязательно из видений. Это могут быть определенные звуки, запахи, цвета, ощущения… И пациент их, как правило, способен подробно описать врачу. Собственно, аура – это и есть последнее, что успевает зафиксировать его сознание перед тем, как отключиться.

В романе известного американского писателя С. Кинга «Сияние» состояние ауры передано очень точно. Впрочем, автор поместил его в начало не приступа «падучей», а моментов, в которые герои романа, обладающие даром предвидения, получают очередную «порцию» сверхъестественных знаний. Напомним, повару Дику Холлоранну неизменно мерещился запах апельсинов, а маленькому Дэнни Торрансу – его «невидимый приятель» по имени Тони. Единственное, чего не уточнил писатель (хотя данная особенность ауры как раз более чем в его «фирменном» стиле), так это того, что обычно она носит куда более мрачный, чем запах апельсинов, характер.

Если аура у пациента выражается в зрительных образах, то нередко там присутствуют апокалиптические тона (синий, красный, черный), сцены кровопролития и убийства. Причем даже у людей с позитивным взглядом на жизнь и с безобидными для общества предвестниками. Так что общий настрой ауры никак с настроем предвестников или характером пациента не связан. Поэтому у эпилептиков, которым «посчастливилось» испытывать эйфорию перед приступом, хорошее настроение свободно может заканчиваться противоположной по тону аурой.

Автор другого шедевра мировой литературы, романа «Красное и черное» Ф. Стендаль, тоже был эпилептиком. И по названию его самого известного произведения об этом можно догадаться без подсказок. Судя по всему, его аура тоже выглядела не слишком оптимистично…

Заболевание эпилепсией имеет и свой набор отсроченных последствий. Для эпилептиков характерно постепенное изменение психики – появление раздражительности, быстрых смен настроения, злопамятности и педантизма. Более поздний комплекс включает почти все признаки деградации личности: утрату навыков к обобщению, абстрактному мышлению, различению главного и второстепенного.

Эпилептики демонстрируют по-детски наивную угодливость по отношению к медицинскому персоналу, полагая врачей за людей, облеченных в данном случае властью. Причем в сочетании с мстительной обидчивостью и скрытностью. У таких больных снижается внимание, педантизм может приобретать патологический характер, речь упрощается и становится скудной.

Часто больные эпилепсией на поздних стадиях страдают от преимущественно депрессивного настроения. В конце концов появляются признаки откровенного слабоумия – дурашливость, заторможенность мышления в сочетании с двигательной суетливостью, отрыв от реальности с уклоном в эйфорию.

Припадок тоже у разных больных отличается, и весьма основательно. Начнем с того, что потеря сознания – далеко не обязательный его атрибут. Промежуточные формы полусознания, транса, а также формы, проходящие без обморока, не являются редкостью. При фокальной эпилепсии, протекающей без этапа вторичной генерализации, это более чем распространено.

Как полагают специалисты, буквально все индивидуальные особенности эпилепсии, включая странности, присущие приступам, зависят от причин, вызвавших само заболевание. То есть, какой участок мозговой ткани пострадал больше всего изначально, таковы будут и симптомы.

Вот почему один больной в период приступа корчится в судорогах на полу, а другой может за это время собрать все имеющиеся в доме вещи в одно место, построить домик из спичек либо сесть в автобус и уехать в неизвестном направлении. Похоже на лунатизм, не правда ли? Так на самом деле и есть – лунатизм является одной из легких форм парциальной эпилепсии… Роднит же и сознательную, и бессознательную форму припадков то, что по их окончании больные одинаково не помнят, чем занимались все это время.

Считается, что эпилепсию можно излечить, если ненормальная активность мозга была выявлена вовремя – желательно вообще задолго до первого припадка. Уточним, статистика нам выдает коэффициент около 70 %, но не лечения, а ремиссии. Это – разные вещи.

Ремиссия означает временное исчезновение болезненных симптомов с сохранением угрозы их возвращения при отказе от терапии. Поэтому те пять лет, в течение которых у этих 70 % не будет ни одного припадка, не означают, что впоследствии они не вернутся с удвоенной силой.

Таким образом, эпилепсия, строго говоря, не лечится, но купируется. А лекарства от нее (для многолетней терапии используются в основном противосудорожные средства) нужно принимать всю жизнь.

Однако на этапе определения эпилепсии и начинаются сложности. Диагноз ставится только при условии наличия у пациента повторных, идентичных по картине течения припадков. Разовые приступы эпилепсией не считаются. Определенную настороженность врача может вызвать обнаружение на ЭЭГ (электроэнцефалограмме) любой из двух характерных аномалий – очага эпилептической активности или характерно повышенной электрической активности в коре.