Ольга Власова - Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы

Следовательно, основание онтологической деструкции – антропологически ориентированная критика позитивистских оснований психиатрии. В силу шаткого положения, как результат кризиса и обилия новых веяний, психиатрия начала XX в. начинает активно вглядываться в гуманитарные науки, и оказывается, что то, чего ей, как это ни странно, недостает, так это живого человека.

Как альтернативный позитивистскому проект, пусть даже и не всегда артикулируя их, экзистенциально-феноменологическая психиатрия предлагает новые онтологические основания. В схематическом виде, на наш взгляд, их можно представить следующим образом:

1. Патологическая реальность сознания и патологическое существование, иными словами, патологический опыт, являются объективной реальностью, переживаемой и данной больному.

2. То, что называется психической патологией в позитивистской психиатрии, есть результат трансформации онтологических оснований опыта индивида, приносящей ему вследствие расхождения онтологического модуса с общепринятым невыразимые страдания.

3. Эта трансформация происходит в двух основных направлениях – изменении пространственности и темпоральности опыта.

4. Для понимания типа и особенностей этих изменений необходимо вживание в опыт больного, понимание его отношений с миром.

5. Задачей психиатра является изменение отношений с миром, изменение опыта больного, по своей сути – своеобразная онтологическая адаптация.

Но здесь необходимо помнить, что задача изменить онтологию науки чрезвычайно трудна, и осуществление подобного проекта неизменно повлечет за собой шлейф противоречий. Те, что возникли в феноменологической психиатрии и экзистенциальном анализе, имеют две основные причины: 1) невозможность резкого изменения парадигмы науки, и, как следствие, необходимость приспособления к ней нового проекта, т. е. необходимость компромисса; 2) столкновение феноменологической онтологии с клинической практикой и вытекающие отсюда трансформации.

В результате формируется совершенно своеобразный комплекс, который и лежит в основании феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа – метаонтика.

Называя метаонтику основанием феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа, как уже отмечалось, мы подразумеваем под этим понятием онтологически-онтическую систему. Метаонтика задает для экзистенциально-феноменологической психиатрии направленность поиска, обусловливает специфику постановки и решения проблем, концептуальный аппарат.

Само конституирование метаонтического пространства происходит вследствие взаимодействия философского и клинического, теоретического и практического, а также онтологического и онтического аспектов. Как все они в феноменологической психиатрии и экзистенциальном анализе соотносятся друг с другом, и как это сочетание закладывает основу метаонтики, можно понять, лишь непосредственно обратившись к каждой из этих пар. Нужно сразу же оговориться, что философское не синонимично теоретическому и онтологическому, а клиническое – онтическому и практическому. Все эти составляющие открывают различные перспективы, в горизонте которых высвечиваются различные исследовательские пространства и феномены.

Философское и клиническое . В начале настоящей работы мы уже касались особенностей взаимодействия философии и клиники, поэтому сейчас остановлюсь лишь на тех, которые отмечают феноменологическую психиатрию и экзистенциальный анализ.

Сочетание философского и клинического задает в обозначенной традиции саму направленность исследования. Тот интерес, который движет феноменологическими психиатрами и экзистенциальными аналитиками, одновременно и философский, и клинический. С одной стороны, он является обычным для психиатра интересом к предмету своей науки, а с другой – это исключительно философский интерес к глубинной реальности, скрытой за стереотипными формулировками симптомов и синдромов. В его основе – удивление в присутствии иной и чуждой действительности, удивление, о котором так метко писал Гебзаттель.

И уже здесь видны не поддающиеся разделению пересечения. Во-первых, исследовательский интерес феноменологических психиатров и экзистенциальных аналитиков – это, прежде всего, интерес психиатров-теоретиков. Эта черта отличает их от психиатров-практиков, которыми будут антипсихиатры. Их задача – проникнуть в патологический опыт, понять его, описать, установить его основные моменты, а что с ним делать – вопрос для них уже вторичный. Во-вторых, это интерес не столько к патологической реальности, сколько к тому основоустройству бытия, которое ее задает, т. е. это интерес онтологический. В самом пространстве клиники возникают не обычные философские проблемы (например, жизни и смерти, долга и совести, терпимости и ненависти, истинности познания и т. д.), которые сопровождают нас в течение жизни, но основополагающий для философии интерес к бытию, составляющий ее основу.

Клиника, клиническая терминология, клиническая проблематика составляют в феноменологической психиатрии и экзистенциальном анализе своеобразный язык, на котором их представители говорят о философских проблемах, и за рамки которого они выйти не могут, поскольку клиническое знание выражается только на этом языке, и только в рамках него здесь развертывается мышление философское. Именно поэтому все философские проблемы экзистенциально-феноменологической психиатрии конкретизированы в клинике и никогда не артикулируются в отрыве от нее. Проблема онтологического статуса реальности превращается в проблему истинности патологического опыта, проблема a priori и их сущности – в проблему экзистенциально-априорных структур патологического существования, проблема стратегии познания – в проблему понимания чуждого патологического мира и т. д. В формулировке проблем здесь, как и в других философско-клинических направлениях, клиника никогда не отрывается от философии.

Но есть и еще одна особенность. В описываемом взаимодействии не только философия вторгается в клинику, но и клиника в философию, причем как в качестве теории, так и в качестве практики. Клиника-теория требует классификаций, выделения основных черт симптомов и синдромов, приблизительного прогноза. Поэтому философские описания патологической реальности того или иного больного ложатся в основу клинической картины, поэтому все разнообразие патологического опыта феноменологические психиатры и экзистенциальные аналитики так или иначе стараются свести к различным модусам – маниакальному, шизофреническому, эпилептическому и т. д. Так и не сумев преодолеть этого разрыва, они начнут отделять обычные клинические описания от экзистенциально-аналитических и феноменологических, обозначая в своих работах различные рубрики. Эта рубрикация станет отличительной чертой феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа.