Станислав Долецкий - Мысли в пути

Мальчик лет шести качался в своем дворе на полутонной бетонной плите и, потеряв равновесие, упал. Его партнер испугался и спрыгнул. Плита придавила мальчика. По счастью, неподалеку был его дедушка, сильный и энергичный человек. Он взял ребенка на руки и быстро доставил в ведомственную больницу, к которой был прикреплен. Прошло совсем немного времени, когда меня привезли в хирургическое отделение. Мальчик был плох. Пульс едва улавливался. Шок. Внутреннее кровотечение. Служба анестезиологии и реанимации была там поставлена наилучшим образом, но опыта в работе с детьми у них не было. Я решил пригласить нашего старшего анестезиолога Валерия Б., тем более что мальчик страдал бронхиальной астмой и можно было ожидать осложнений.

Не буду пересказывать деталей. Отмечу лишь, что у мальчика оказалась редкая травма: отрыв брыжейки от кишечных петель в трех местах. Операция прошла благополучно. Кровопотеря была восполнена. А наш анестезиолог остался ночевать у ребенка в ожидании неприятностей, которые не преминули возникнуть.

Пришлось привезти «парилки», создающие высокую концентрацию пара во вдыхаемом воздухе, ввести почасовое наблюдение, менять лекарства. Трижды в день мы собирались на консилиумы. А Валерий трое суток прожил в одной палате с ребенком, коррегируя с товарищами назначения и процедуры.

Когда мальчик выписывался здоровым домой я попросил по-хорошему отметить работу анестезиолога. Приказ министра здравоохранения был сформулирован так: «Благодарность за самоотверженное выполнение врачебного долга». Что в общем-то и правильно. Добавим к этому: при высоком профессиональном уровне работы…

В понятие «золотые руки» нередко вкладывают некое врожденное свойство, ниспосланное как неожиданный и щедрый дар природы. Действительно, есть хирурги, которые хорошо оперируют, не очень задумываясь над тем, как они этого достигают. Точно так же есть люди, которые поют, как птицы, свободно, легко и красиво. Но я твердо убежден, что если в пении врожденный анатомический субстрат может иметь решающее значение, то в хирургии искусство оперирования рождается столь своеобразными и сложными путями, что стать хорошим хирургом могут многие, любящие свое дело и обдуманно работающие над совершенствованием технического мастерства.

Развитие ловкости и гибкости пальцев или, как мы говорим, пальцевой техники необходимо в выполнении узловых деталей операции: рассечение тканей, остановка кровотечения, наложение швов, вязание узлов и др. Некоторые молодые хирурги считают, что всему этому можно учиться или «доучиваться» во время операции, на больном, что и безнравственно, и порочно.

Примечателен пример знаменитого французского хирурга Тьери де Мартеля, который дал слово сделать первую операцию у человека, когда он овладеет хирургической техникой не хуже, чем его квалифицированные коллеги. Слово свое он сдержал. Далось это ему ценой упорной работы в морге, виварии, упражнений с инструментами и т. п. Небезынтересно вспомнить, что де Мартель был патриотом, беззаветно любившим свою родину. В 1940 году, в день, когда немцы входили в Париж, он покончил жизнь самоубийством, будучи не в силах примириться с этим.

Ошибочно думать, что хороший хирург и хороший техник — разнозначные понятия. Но если второе возможно без первого, то первое невозможно без второго: настоящий хирург не может быть плохим техником. В детской хирургии овладение оперативной техникой приобретает особое значение. К этому я еще вернусь.

И все-таки, чтобы стать мастером своего дела, не начинают с приобретения технических навыков. Нет, работу ведут параллельно: изучение топографической анатомии, оперативной хирургии, особенностей оперативной техники у детей, составление операционной бригады, планирование вмешательства и др. Но все перечисленное влечет за собой вдумчивый подход, многочасовые упражнения.

Лучшей школой хирурга является неотложная хирургия и амбулаторно-поликлинический прием. Неожиданные задачи, сложные ситуации, моральная ответственность — все это способствует быстрейшему формированию полноценного специалиста. Очень полезны дежурства и работа в поликлинике или травматологическом пункте, выезды в районы и т. п.

В настоящее время, когда многопрофильная интенсивная терапия и выведение из критических состояний осуществляются в отделении реанимации, нельзя себе представить ассистента, который не поработал бы в этом отделении хотя бы с целью знать его возможности, диагностические и лечебные методики и принципиальные установки.

Очень интересны мысли С. С. Юдина о творчестве хирурга, который, готовясь к операции и выполняя ее, должен сочетать в себе качества портного и столяра, архитектора и слесаря, скульптора и художника. Проведение каждой современной операции требует от хирурга качеств незаурядного организатора. В этом отношении крупную реконструктивную операцию можно сравнить с заключительным актом сборки машины, когда результат является следствием усилий большого коллектива. Точность действий каждого из его членов обуславливает качество продукции. Правда, оперирующему хирургу здесь принадлежит своеобразная и индивидуальная роль.

В подготовке к операции, кроме чисто технических задач, большое значение имеет психологическая сторона. Приведу пример, который моим коллегам может показаться весьма субъективным. Хирург при планировании операции, особенно большой или новой, стремится предусмотреть возможные отклонения, опасности, ошибки или упущения. Сам я перед сложной операцией обычно мысленно шаг за шагом прохожу все ее этапы. При этом зачастую мне приходится составлять схему, план вмешательства, делать зарисовки. В процессе такого обдумывания по принципу «что будет, если…» оказывается, что кое-какие мелочи были забыты, некоторые детали недостаточно ясны. Но мне хорошо известно, что в быстром темпе оперативного вмешательства мелочи и детали способны неожиданно перерасти в острую проблему. А размышлять там уже некогда. Известный летчик-испытатель М. Л. Галлай отлично описал свои ощущения в полете, во многом сходные с теми, которые испытывает хирург. Тем более в случаях, когда он выполняет данную операцию впервые.

Такой «мозговой» подход может раздражать отдельных многоопытных специалистов, у которых отточенная техника и укоренившийся автоматизм движений в трудный момент срабатывают на пользу больного. И все-таки я глубоко убежден, что наилучший результат получается тогда, когда хирург стремится сочетать сознательно отработанное техническое мастерство с неустанным обдумыванием всех деталей хорошо подготовленной операции.