Федор Углов - Советы столетнего хирурга

Провели лечение, чтобы улучшить состав крови, уменьшить интоксикацию. Оля почувствовала себя лучше, мы увидели первую слабую улыбку на ее лице. Главное: она надеялась!

Операция состоялась 5 июня 1947 года.

Применили разработанный мною волнообразный разрез с пересечением ребер. Невероятного напряжения стоило освободить от спаек легочную артерию и перевязать ее с великой осторожностью, чтобы нитка не соскользнула, но и не перерезала тонкую стенку артерии. И все это в глубине, где так легко поранить аорту и легочную вену! Тут малейшая ошибка, неосторожное, нерассчитанное движение и — непоправимая беда. Я собрал волю, что называется, в кулак, старался ничем не выдать своего волнения. И мне, и неизменным моим ассистентам — Александру Сергеевичу Чечулину и Ираклию Сергеевичу Мгалоблишвили — необходимо было сейчас, как никогда, проявить все свои способности и умение.

В конце концов артерия была перевязана, прошита и пересечена; кровяное давление у Оли не упало, состояние не ухудшилось, и мы позволили себе сделать небольшой перерыв… Второй же этап операции при перевязке нижней легочной вены заставил нас пережить ужасные минуты. Из-за фиброза легочной ткани и смещения левого легкого в больную сторону эта вена оказалась глубоко в средостении, прикрытая сердцем и почти недоступная для хирурга. Чтобы ее обнажить, наложить на нее лигатуры, прошить и перевязать, ассистент, помогая мне, должен был довольно сильно отодвигать сердце вправо. Но сердце плохо переносит любое прикосновение, а тем более насильственное смещение… Олино сердце тут же отозвалось дополнительными и неправильными сокращениями (аритмия), и врач, непрерывно измерявший по ходу операции кровяное давление, тревожно сообщил, что оно катастрофически падает. Сердце Оли грозило остановиться. И мы вынуждены были на какое-то время отступить, дать сердцу возможность выровняться.

Ассистент вновь отодвинул сердце для продолжения операции, и через несколько минут — новый перерыв. За ним — другой, третий… Сердце с каждым разом все труднее возвращалось к нормальной работе. Я стремился как можно быстрее закончить перевязку и пересечение вены, но вынужден был предостерегать себя от торопливости. Вена натянута, и если она выскользнет из лигатуры — конец… Остановить кровотечение из короткой культи нижней легочной вены практически невозможно.

Операция продолжалась три часа сорок минут. Три часа сорок минут и почти два года работы над книгами, экспериментов над животными и анатомических изысканий… Три часа сорок минут за операционным столом плюс многомесячное обдумывание каждой детали. И, конечно же, опыт первых трудных и весьма поучительных операций. И длительная, самая тщательная подготовка больной, направленная на укрепление ее сил, которая никак не укладывалась в «средний койко-день», но которая принесла значительное улучшение состояния Оли: мокроты стало меньше, выровнялась температура и картина крови…

После операции покой не наступает — ни для больного, ни для операционной бригады. Или, вернее, он приходит, но не сразу. Как только местное обезболивание перестает действовать, болевые импульсы с огромной операционной раны устремляются к мозгу, а это, как правило, вызывает падение у больного кровяного давления…

И в тот день, полутора часов не прошло (я отлучился, чтобы выпить стакан чаю), ко мне прибежали с тревожным известием: Оле плохо!

Она лежала белым-бела, с очень слабым и частым пульсом, безразличная ко всему. Срочно ввели морфий, струйно начали вводить кровь, наладили дыхание кислородом… Розовели Олины щеки, дыхание стало ровным, хорошим. Двое суток мы не отходили от нее, пока угроза не миновала. А в последующие дни особое внимание обращали на то, чтобы рана и плевральная полость не нагноились.

Люди, страдающие каким-либо хроническим недугом, часто погибают не от него, а от присоединившегося острого заболевания.

В наше время такой болезнью нередко бывает грипп. И если уж человек заболел, он должен оберегать себя от контакта с другими людьми, стараться не передать инфекцию близким, особенно детям и пожилым, помня о тяжелых последствиях, которые несет с собой эта, на вид невинная, болезнь.

Как правило, грипп сопровождается высокой температурой. Между тем даже кратковременное повышение температуры тела приводит к ослаблению сил в организме, в том числе и защитных механизмов. После повышения температуры до 39–40° на один-два дня, у человека, в том числе и у молодого, наступает резкая слабость на много дней. Если же температура держится несколько дней, то слабость не покидает больного неделями. И если в организме имеется дремлющая инфекция, то она немедленно активизируется.

Поражая главным образом верхние дыхательные пути, гриппозная инфекция легко опускается на бронхи и на легочную ткань, вызывая бронхит и пневмонию. С высокой температурой, с тяжелой интоксикацией она провоцирует отек слизистой оболочки верхних дыхательных путей, затрудняет дыхание и вызывает кислородное голодание. И даже если гриппу не сопутствуют осложнения, то и тогда он надолго оставляет после себя «предательскую слабость».

Коварным осложнением является гриппозная пневмония. Протекает она длительно, и при самом энергичном лечении выздоровление наступает лишь через несколько недель.

Есть процессы, которые как ни лечи, но раньше срока они не кончаются. Если для созревания ребенка требуется девять месяцев, то никакие лекарства или техника не могут уменьшить отпущенный природой срок. В известной мере это можно отнести и к гриппозной пневмонии. Интенсивно применяя различные средства, мы можем снизить температуру, но не можем ускорить выздоровление от пневмонии или уменьшить слабость. Для выздоровления человеку требуется несколько недель. Выписывая больного пневмонией раньше времени на работу даже с нормальной температурой, врачи наносят вред и больному, и государству. Невыделенный процесс перейдет в хроническую стадию.

Учеными доказано, что у 14 процентов всех больных гриппозной пневмонией болезнь переходит в хроническую стадию. Это очень большая цифра! А если учесть, что при каждой эпидемии гриппа пневмонией заболевают тысячи людей, можно представить, какой тяжелый след оставляет каждая вспышка эпидемии.

Нарисованная нами картина приобретает еще более драматические тона, если процесс протекает у пожилого человека. Все пожилые люди, а особенно склонные к легочным заболеваниям, в самом начале эпидемии должны принимать ремантодин в определенной дозировке до окончания эпидемии. Хорошим профилактическим средством является и «сыворотка Смородинцева» — порошок, вдыхаемый в нос.