Людмила Лещук - Диагноз: «Неизлечимая болезнь» это приговор или шанс?

Прошло 2000 лет. Его труд, жизнь, смерть и воскресение продолжают приносить плоды сейчас и будут плодоносить после нас.

Иногда я так увлекалась чтением Старого Завета, что ясно представляла картины жизни людей, огромные стада животных, ритуальные жертвоприношения и беспощадные войны. Даже ночью мне снились цветные сны на Библейскую тему.

Зрение ухудшалось. Левая рука была бессильной, особенно в согнутом состоянии. Я приспособилась ставить Библию на грудь и держать правой рукой. Успевала прочесть только один стих или даже строчку, и глаза застилало туманом или двоилось, рука немела и Библия падала. Пока длилось восстановление сил и зрения, минут десять-двадцать, я буквально прожевывала прочитанное. Не могу сказать, что все мне было понятно. Были моменты, когда накопленные в душе противоречия вызывали нежелание читать дальше. Я откладывала Библию. Не было смысла читать ее, не понимая.

Но ни телевизор, ни другие книги не могли уже заполнить мой духовный вакуум, помочь в решении многих проблем. И я опять и опять, бралась за чтение, тем более, что не в моих правилах было оставить хотя бы одну недочитанную книгу, тем более Библию.

Иногда становилось страшно. Страшно от осознания той ответственности, которую беру на себя, читая Закон Жизни. Как говорят криминалисты – «незнание закона не освобождает от ответственности». А я теперь знала этот Закон и нарушать его могла только сознательно. Поэтому душа разрывалась между греховностью и праведностью, между желанием жить по-прежнему и потребностью изменить свою жизнь, внося еще больший хаос в нее и усугубляя состояние здоровья.

Библию я, все-таки, дочитала. И все приложения в конце книги – деяния Апостолов, Послания, Откровение Иоанна. Так выдохлась и устала, закончив чтение, что удовлетворенно вздохнула и, как бы поставила «галочку» о проделанной работе.

Я думала, что этого достаточно на всю оставшуюся жизнь: знать и говорить, что я прочитала Библию. Чувствовала себя умнее и выше тех, кто этого еще не сделал.

Много позднее я поняла, что подобная гордыня тормозит развитие моей личности, моей работы над собой, что Библия – это учебник для любого курса Университета Жизни. Закончила читать, значит перехожу на другой курс и начинаю читать сначала, открывая для себя все новую и новую информацию, которая ускользала от моего внимания при предыдущем чтении. И так постоянно. особенно во время постов, когда необходимо душевное очищение и обновление.

После небольшого перерыва вдруг захотелось опять окунуться в церковную жизнь. Почувствовать единение с Богом и поделиться своими бедами. В августе родители повезли меня в ближайшую новенькую церквушку. Был праздник Пантелеймона целителя. Мы неловко себя чувствовали в почти пустой церкви (кроме нас там было еще человек пять), не знали как и где стать, что делать. Неожиданно под куполом церкви раздалось пение невидимого нам хора. Голоса показались поистине ангельскими и мы, как по команде, стали плакать – каждый о своем.

Невозможно словами точно передать то возвышенное состояние души и ощущение благодати. Хотелось не стыдясь, доверяя и надеясь на помощь, рассказать о себе все хорошее и плохое, и я подошла к священнику на исповедь.

Но меня ожидало разочарование. Вместо облегчающего душу таинства я услышала «Каешься во всех грехах?». «Каюсь» – автоматически ответила я. Слезы незаметно высохли, в голове крутилась мысль: «Ну вот и все, что надо, сделала», а в душе оставалось чувство неудовлетворения. Все мои грехи т. е. проблемы остались со мной. Это была уже вторая моя исповедь.

Первая состоялась в Трапезной Печерской Лавры, когда я, не зная, что нужно говорить на исповеди, отвечала на вопросы священника и пыталась спорить с ним, оправдываясь, что аборт – это не мой грех, я не хотела, обстоятельства виноваты, все так делают и т. д. Понадобились месяцы и годы, чтобы научиться работать над собой, готовиться к исповеди заранее, записывая на листок каждый грех творимый и мыслимый, каяться в нем и не допускать в будущем.

В следующий раз, по совету Таниной знакомой, посетила церковь «Зачатия Иоанна Крестителя» в Беличах. Вначале вид церкви снаружи, теснота и духота от растопленной дровами печки внутри, угнетающе на меня подействовали. В моем представлении церковь всегда являлась величественным Храмом, особенно после прочтения Старого Завета, где был представлен список всего необходимого для обустройства церкви: дорогих тканей, ценных пород дерева, золота, серебра, меди и драгоценные камни, а также размеры и местоположение всех атрибутов.

А здесь под церковь была перестроена обычная старенькая хатка. Но что-то удержало меня в ней. Служба велась в полном объеме, без малейших сокращений. На исповедь – бесконечная очередь, да еще и постоянно кто-то старается вклиниться передо мной, раздражая меня. Наконец, подошла моя очередь. Из трех священников я выбрала самого старшего – настоятеля отца Адама. То ли захотелось его отеческой помощи, то ли его добрые глаза подействовали так на меня. Я не помню, что ему говорила, но так безудержно плакала, что он успокаивая, вытирал мне слезы и часто произносил сочувственно: «Господи, прости и помилуй!».

Это было сравнимо с операцией по удалению нарыва, только не на теле, а в душе. И больно, и необходимо. После исповеди наступила и ясность и радость, в отличие от двух предыдущих попыток. И причастие приняла с легкостью в душе. Впервые открыто, признавая старые убеждения за ошибки, получила не осуждение в ответ, а отеческое наставление.

Служба закончилась. Папа уже ждал нас в машине, а мы с мамой ходили от иконы к иконе, а попросту тянули время, потому что совсем не хотелось уходить оттуда. Мы дождались выхода отца Адама из алтаря, попросили уделить нам немного времени.

Я начала с того, что у меня тяжелая неизлечимая болезнь, что я верю в Бога и знаю, что все в Его власти, но не знаю с чего начать и что делать. И так душила меня жалость к себе (что болею, что вынуждена просить помощи и советов, что боюсь отказа и невнимания к своим бедам), что болело горло и опять катились слезы. Отец Адам спокойно сказал, что нужно найти себе духовного наставника, которому буду доверять и слушаться его советов. Я спросила: «Не может ли он быть моим наставником?». И он согласился.

В тот день я сделала очень важный шаг в своей жизни – обрела свой Храм и своего духовника. Каждое утро теперь я молюсь «О здравии духовном и физическом отца духовного Адама со чадами… (семьей)».

Весь 1997 год прошел до предела заполненный теорией и практикой выживания. Изучала правила церковной жизни вперемешку с книгами Малахова, училась быть православной христианкой не по рождению и по крещению, а по мышлению и поступкам.