Юрген Торвальд - Империя хирургов

Несмотря на скепсис, впечатление, произведенное докладом Микулича, было огромно. Во всяком случае, велико настолько, что, когда было объявлено о выступлении Брауера и Петерсена, это показалось несколько странным. Петерсен, чтобы избежать какого-либо непонимания, сразу же подчеркнул, что, разумеется, приоритетное право изобретателя метода высокого давления принадлежит Зауербруху. Но Брауер был борцом. Далеко отойдя в сторону от того, что ранее изложил письменно, он рассказал о принципиальном устройстве герметичной маски, которая в будущем, как ему виделось, должна была стать неотъемлемой частью хирургии органов грудной полости. Конец его речи содержал намек на Зауербруха: «Еще никогда многоступенчатый прогресс в медицине не был связан с одним только именем. Именно работа многих, в которую и я сделал свой скромный вклад, обеспечивает успех и общее движение вперед». То были слова дальновидного человека, угадавшего, по какому пути пойдет развитие в этой области. Но Зауербрух немедленно вступил в дискуссию. Он напомнил, что, по его мнению, метод высокого давления опасен. Брауер ответил, ответил Петерсен; Зауербрух, Брауер, Зауербрух – наконец, Браун, как председатель, зазвонил в колокольчик. Он завершил противостояние словами: «Как мне видится, метод Зауербруха в перспективе может применяться при торакальных операциях. Но полагаю, что эта дискуссия ни к чему нас не приведет, и убежден, что, если этот метод обладает преимуществами, в следующем году мы услышим о нем более чем достаточно».

Для Микулича и Зауербруха центральным пунктом работы оставалась барокамера, тогда находящаяся на этапе строительства. В начале лета 1904 года увеличенный ее аналог, предназначенный для операций на человеке, был готов. Она поднималась над полом более чем на два метра и от середины была полностью стеклянной, чтобы наблюдатели, студенты и заинтересованные врачи могли беспрепятственно наблюдать за происходящим внутри.

Сначала Микулич прооперировал более дюжины крупных собак. Все без исключения пережили вскрытие грудной клетки и различные вмешательства в работу органов грудной полости. После этого Микулич отважился на первый эксперимент с человеком.

Был конец июня. Первым пациентом Микулича стала женщина, из-за рака пищевода приговоренная к длительному голоданию. Новость о предстоящем эксперименте стала сенсацией, обернувшейся, однако, трагедией. Врачи и студенты толпились у камеры, пока в нее укладывали пациентку и свои места занимали Микулич, Зауербрух и Анщутц. Давление было снижено до необходимой отметки. Лица наблюдавших прижались к стеклу, когда Микулич сделал первый разрез на грудной полости.

Но случилось необратимое. Давление в камере выросло. Понизить его не представлялось возможным. Голова пациентки скатилась на бок. Любая попытка помочь ей была тщетна! Она была мертва. Пневмоторакс, наступление которого должна была предотвратить эта камера, убил ее.

Ни Микулич, ни Зауербрух, насколько мне известно, никогда не делились теми эмоциями, которые, должно быть, переполняли их после свершившейся катастрофы. Вся камера была переоснащена и перепроверена. Сбой в ее работе оставался загадкой. В конце первой декады июля Микулич и Зауербрух оправились от первого потрясения. Микулич принял решение снова начать оперировать в камере. И на этот раз пациентом стала женщина с медленно увеличивающейся опухолью под грудиной, которая не могла быть удалена без вскрытия грудной клетки. Во второй раз Микулич, Анщутц и Зауербрух оказались внутри камеры. Наблюдатели снова приникли к ее прозрачным стенам. Нервный взгляд Микулича на этот раз метался между операционным полем и столбиком барометра. Он вскрыл грудную клетку, вырезал большую часть ребра специальными ножницами. В отверстии было хорошо видно легкое. На этот раз ничего не случилось. Впервые была вылущена опухоль с внутренней стороны грудины. Грудная стенка была сшита. Пациентку, которая продолжала ровно дышать, вынесли из камеры. Уже через десять дней она покинула клинику. Так в Бреслау впервые было доказано значение метода пониженного давления для человеческой жизни. Микулич предчувствовал скорое осуществление и своей заветной мечты. Это был ни с чем не сравнимый час.

Несколько недель спустя Зауербрух принес спасение третьей пациентке с раком груди, при удалении которого была по ошибке вскрыта грудная полость. Пациентка в спешке была помещена в барокамеру. По прошествии еще нескольких недель были проведены уже шестнадцать операций в грудной полости, восемь из них на легких и пять на пищеводе. Из-за низкой способности пищевода к восстановлению результаты последних пяти операций были не столь блестящими. Но это не имело никакого отношения к методу разности давлений, который открыл путь к этим органам. Он требовал безостановочной дальнейшей работы, ведь она открывала путь к новым знаниям в осваиваемой хирургической области. Казалось, успех и мастерство уже не за горами. Но произошло нечто, что явилось для Зауербруха громом среди ясного неба. Микулич, человек, которому он был обязан всем – который дал ему стимул, возможность работать, оказал содействие и поддержку, неожиданно отказался от участия в исследованиях.

Летом 1904 года у Микулича проявились симптомы желудочного заболевания. Будучи нервным человеком, он всегда страдал от особой чувствительности желудка. Но на этот раз болезнь была так агрессивна, что ему пришлось прибегнуть к помощи терапевта. Обследование не дало никаких результатов, а жалобы вскоре прекратились. Но настроение Микулича странным образом переменилось. К тому моменту он провел сто восемьдесят пять операций, больше, чем любой другой хирург, специализировавшийся на лечении рака желудка. Но он опасался, что эта чувствительность может указывать на развитие карциномы.

Долгое время Микулич скрывал все как от семьи, так и от коллег. Он, еще ассистентом Бильрота осознавший, что только заблаговременная операция способна продлить жизнь на некоторое количество лет, ждал, поскольку не хотел портить своим родным Рождество.

На третий день рождественских праздников Микулич вызвал к себе в кабинет старшего врача и своего зятя, профессора Кауша, запер дверь, снял с себя одежду и продемонстрировал смертельно напуганному врачу опухоль, которую ему удалось нащупать. Прежде всего его смущало неудобное расположение опухоли – в задней части желудка. Тогда он впервые произнес слово «карцинома». Несмотря на мрачные прогнозы, Микулич как хирург считал, что быть прооперированным – его долг, хотя самые радикальные меры в этой ситуации могут не возыметь никакого действия.

Сначала он пытался побудить Кауша провести операцию. Но тот наотрез отказался и предложил обратиться к венскому профессору Айзельбергу, который, будучи учеником Бильрота, огромное количество времени посвящал хирургии желудочно-кишечного тракта. В конце концов Микулич согласился.