Вейкко Тэхкэ - ПСИХИКА И ЕЕ ЛЕЧЕНИЕ: Психоаналитический подход

«Большевики говорили о Фрейде как о союзнике, как о критике буржуазной культуры»,– говорит Гари Голдсмит, психоаналитик из Массачусетса, который входит в состав российского комитета как Американской Психоаналитической Ассоциации (АРА – American Psychoanalytic Association), так и Международной Психоаналитической Ассоциации, и работает с русскими эмигрантами в Соединенных Штатах. «Однако с ходом работы Фрейда они все больше осознавали, что он был критиком не просто буржуазной культуры, но культуры вообще».

Когда революционеры разрушали сложившуюся культуру, попытки Фрейда вывести индивида за рамки общества были им полезны. Но когда они стали сами хранителями нового советского строя, слово Фрейда стало опасным для их собственной власти. Не помогло и то, что главным приверженцем психоаналитических идей среди большевиков был Троцкий; когда он потерял свое влияние, Фрейд потерял его также.

Таким образом, в 1930 году психоанализ в России был загнан в подполье. Переводы на русский язык работ Фрейда и других психоаналитиков прекратились. И, несмотря на то, что имелось три сертифицированных МПА русских психоаналитика *, никто даже не обучался у них. «Железный занавес» отрезал от источника интеллектуального кислорода тех, кто интересовался исследованиями бессознательного, – и русский психоанализ вымер.

«До конца 80-х годов я не видел во плоти ни одного настоящего аналитика»,– сказал Аграчев в интервью, данном им незадолго до смерти.

Когда во время перестройки свобода стала восстанавливаться, после 50-летнего перерыва, таким людям, как Ромашкевич и Аграчев, оставалось только хвататься за дефицитные книги и удивляться тому, как они могут еще надеяться практиковать психоанализ в России в соответствии со стандартами МПА, не имея в своей среде ни одного квалифицированного преподавателя.

Не удивительно, что поиск привел их к установлению тесных контактов с западными аналитиками, которые на протяжении вот уже десятилетия делятся своими специальными знаниями с российским только что оперившимся психоаналитическим сообществом.

Первое, что дала перестройка поклонникам Фрейда в России, это возможность познакомиться друг с другом. Были образованы ассоциации, которые создали организационную основу нового движения.

«Психологи самого разного толка, прятавшиеся в подполье, вышли из него и образовали Ассоциацию психологов-практиков», – говорит Аграчев. В рамках этой ассоциации было создано отделение психоанализа, к которому присоединился Аграчев. В1995 году это отделение вышло из состава первичной организации и образовало Московское психоаналитическое общество (МПО), первым председателем которого стал Аграчев. Одновременно с образованием Ассоциации психологов-практиков Арон Белкин и Лев Герцик основали Российскую Психоаналитическую Ассоциацию (РПА) – организацию, которую сегодня возглавляет Ромашкевч.

Обе группы, а также Восточно-Европейский Институт Психоанализа, основанный в 1991 году в Санкт-Петербурге, установили контакт с МПА и с отдельными психоаналитическими обществами в разных странах.

«Члены МПА хорошо откликнулись на наше желание учиться, и приехало много зарубежных аналитиков»,– говорит Ромашкевич, указывая, в частности, на двухлетний курс, представленный Хомером Куртисом, экс-президентом Американской Психоаналитической Ассоциации, и продлившееся три года пребывание в России британского аналитика миссис Шерил Фицджеральд.

Хотя работа продолжается и энтузиазм не ослаб, организационный ландшафт несколько изменился за это время. Белкин, бывший президент РПА, образовал новую группу – Российское психоаналитическое общество. МПО Аг-рачева (вначале – группа психологов) и РПА Ромашкевича, членами которого являются врачи, объединились в Психоаналитическую Федерацию России и очень тесно сотрудничают на организационном уровне.

В Санкт-Петербурге возник похожий раскол среди членов Восточно-Европейского института психоанализа, оставивших его и образовавших Санкт-Петербургскую Психоаналитическую группу во главе с президентом – А.А. Склизковым, который также является членом Федерации Ромашкевича и Аграчева. Восточно-Европейский институт и Российское психоаналитическое общество Белкина образовали другую организацию – Национальную психоаналитическую федерацию.

Несмотря на плеяду имен и названий, в конечном счете существует только два основных идеологических лагеря, граница между которыми совпадает с границей между федерациями.

Ромашкевич говорит, что раскол отражает всего лишь различие целей. «Нашей целью является клинический анализ», – говорит он. Белкина и его группу больше интересует применение психоаналитических идей в исследовании исторических событий и в философии.

Кроме того, федерация Белкина не случайно названа Национальной психоаналитической федерацией. Название отражает их убежденность в том, что русские должны развить исключительно русский вид психоанализа.

«Мы не можем копировать Запад»,– цитирует New York Times слова Белкина, сказанные им в декабре 1996 года. «Мы другие. Для понимания себя нам необходимо разви-ватьчисто русский психоанализ».

Эта точка зрения не совсем совпадает с точкой зрения Ромашкевича. «На мой взгляд, они придерживаются неверной идеи относительно национального русского психоанализа,– говорит он.– Я считаю, что культура может быть национальной, наука же – нет».

Но для того чтобы психоанализ в России развился в нечто близкое западному психоанализу, как этого хочет Ромашкевич, недостаточно только случайных семинаров с иностранными аналитиками. Для того чтобы быть сертифицированным IP А, каждый кандидат должен пройти свой собственный анализ у сертифицированного тренинг-аналитика, специально подготовленного для работы с кандидатами. Он должен также пройти период супервидения, во время которого кандидат обсуждает с супервизором движение своих собственных пациентов через каждые четыре сессии.

Для удовлетворения этих строгих требований члены Психоаналитической федерации прибегают к некоторым нетрадиционным средствам, центральное место среди которых занимает челночный анализ.

Около 10 членов Федерации несколько раз в год отправляются на Запад – в Германию, Литву, Чехию или Францию – на сжатые психоаналитические сессии. Когда они не находятся за границей, они продолжают свою практику в России.

«В идеальном мире нам не пришлось бы изобретать этот метод,– говорит Ромашкевич.– Было несколько человек, которые отправились на несколько лет обучаться в другие страны, но, к сожалению, ни один из них до сих пор назад не вернулся. Мы ждем их, но не знаем, вернутся ли они». Челночный анализ позволяет гарантировать, что подготовка психоаналитиков в России будет налажена, что даст возможность продолжить традиции.