Вейкко Тэхкэ - ПСИХИКА И ЕЕ ЛЕЧЕНИЕ: Психоаналитический подход

Шизофренический пациент, регрессировавший к недифференцированное, представляет собой самый серьезный вызов способности аналитика адаптировать свое функционирование в качестве нового эволюционного объекта к фазово-специфическим потребностям пациента. Как говорилось выше, в данной работе я исхожу из того, что примитивная психика начинается и формируется психически представленными переживаниями удовлетворения, которые обеспечивает первое ухаживающее за младенцем лицо. Удовольствие как психический феномен должно, таким образом, активно вводиться и «подтверждаться» в психическом мире переживаний ребенка эволюционным фактором, который в должное время станет восприниматься ребенком как первый представитель внешнего объектного мира. Без удовольствия не может возникнуть никакая психическая жизнь, а при недостаточном удовольствии в начале жизни будут развиваться лишь недостаточно представленные базисные структуры для развертывающейся психики ребенка. Таким образом, первый эволюционный конфликт представляется не эмпирически интрапсихичес-ким и даже не как конфликт, переживаемый между индивидом и внешними объектами, но как допсихологический конфликт между потенциальной психикой ребенка и эволюционным фактором, требуемым для того, чтобы потенциальная психика становилась активированной и представленной как психические феномены.

Обычно ухаживающие действия матери обеспечивают достаточно богатые и разносторонние переживания для телесных аспектов ребенка и матери, а также другие ощущения, вовлеченные во взаимодействия, чтобы они становились психически представленными и катектированными как приятные и «либидинальные». Такие переживания поэтому обеспечивают ребенка недифференцированной репрезентативной массой, из которой дифференцируются первые образы Собственного Я и объекта первоначально как формации чистого удовольствия. Структурообразующая функция матери как первого эволюционного фактора для ее психически все еще недифференцированного ребенка, по-видимому, специфически заключается в том, чтобы быть поставщиком качественно и количественно достаточных переживаний удовлетворения. С позиции ребенка, природа этих субъективно все еще допсихологических взаимодействий определяет, станет ли развиваться достаточно репрезентированная психика, получающая достаточное количество удовольствий для того, чтобы становиться носителем принципов базисного доверия (Erikson, 1950), своей желанности, и обладающая правом на жизнь и ее удовольствия (Sechehaye, 1951). Если приятные основы психической жизни остаются скудными и малокровными, жизнь может казаться ненужной, как это, по-видимому, происходит в случае инфантильного аутизма. Или, что более обычно, требования автономной жизни, предъявляемые к подросткам и юношам, могут привести индивида с недостаточно развитыми базисными структурами к психической изоляции или даже к эмпирической недифференцированное.

Представляется крайне важным осознать, что обеспечение переживаний удовлетворения является единственным путем приближения к недифференцированной психике, для того чтобы вступить в нее в качестве структурообразующего и таким образом способствующего развитию элемента. Удовлетворение – единственный язык, воспринимаемый и признаваемый до появления переживания Собственного Я, а также после его вторичной утраты вследствие регрессии. Удовлетворение – специфическая и единственная структурообразующая функция эволюционного объекта до того, как он становится объектом для своего протеже даже в субъективном смысле. Таким образом, адекватное удовлетворение пациента, повторяющего свою симбиотическую неудачу в регрессии к недифференцированности, представляется крайне отличным, если не диаметрально противоположным, удовлетворению трансферентных ожиданий невротического пациента.

Как неоднократно подчеркивалось, прогресс в психоаналитическом лечении протекает не в секторе транс-ферентного повторения неудачи, а в области прерванного развития и нового эволюционного объекта. Однако так как ни трансферентное, ни эволюционное Собственное Я и объектные репрезентации не будут существовать в эмпирическом мире пациента, регрессировавшего к недифференцированности, элементы таких переживаний, как повторяющие неудачу, так и эволюционно ориентированные, будут находить свое выражение лишь косвенным образом и могут быть обнаружены и поняты через комплиментарную чувствительность аналитика, как это описывалось выше. Однако в такой ситуации реакция аналитика, соответствующая принятию им роли трансферентного объекта, – ничегонеделание и таким образом позволение пациенту уйти в аутизм, который будет выражением его неудавшегося первичного симбиоза. По контрасту с этим, если аналитик должным образом обеспечивает пациенту удовлетворение его симбиотических потребностей, это будет соответствовать тому, что аналитик становится не-трансферентным новым объектом, с которым может быть возобновлено задержанное развитие.

В психоаналитическом лечении глубоко регрессировавших шизофренических пациентов воздерживание от удовлетворения их симбиотических потребностей будет, таким образом, означать принятие на себя функции неудачного эволюционного фактора пациента. Адекватное удовлетворение аналитиком этих потребностей будет равнозначно его отказу от принятия такой функции, а вместо этого предложению себя в качестве нового эволюционного фактора для пациента. Сколь бы парадоксальным это ни казалось аналитику, обученному работе с невротическими пациентами, аналитическое воздержание лучше всего проявляется в работе с пациентами, регрессировавшими к недифференцированное, через правильно понятое и адекватно реализуемое удовлетворение их самых ранних инфантильных потребностей.

Что означает такое адекватное удовлетворение и как оно осуществляется? Следует ли аналитику кормить регрессировавшего пациента из бутылочки, купать его, ласкать его или обеспечивать другими конкретными материнскими услугами? Хотя было бы понятно и на первый взгляд оправданно предлагать пациенту прямое удовлетворение в первоначальной конкретной форме, когда регрессия в недифференцированность представляется хронической и генерализованной, имеются важные причины того, что косвенные и символические формы удовлетворения представляются предпочтительными даже при таких обстоятельствах.

Наиболее очевидной причиной для воздерживания от попыток воссоздания конкретных ситуаций ухаживания между аналитиком и пациентом является то, что, как свидетельствует общераспространенный опыт, такие попытки обычно просто не срабатывают, по крайней мере на протяжении длительного времени. Вместо того, чтобы принять конкретные материнские заботы аналитика как приятные, пациент склонен большей частью отвергать их и скорее интенсифицировать его уход. Такие заботы, по всей видимости, выдвигают на первый план регрессивное повторение симбиотической неудачи пациента, с характерной тенденцией декатектирования недифференцированных репрезентативных осадков, которые однажды были приобретены через приносящие удовлетворение переживания, связанные с первым ухаживающим за пациентом лицом. Попытки аналитика предлагать пациенту привычные услуги по уходу склонны повторять соответствующие переживания с неудавшимся эволюционным фактором и поэтому увеличивают шансы ухода пациента в аутизм и чисто физиологическое переживание.