Борис Смиренский - Перо и маска

Читатель может сам составить заключение о возможной принадлежности этих стихов Пушкину. Написанные онегинской строфой в четырнадцать строк, с явным подражанием роману, заметным хотя бы в перечислениях эпитетов, в то же время они грешат безграмотностью, выдающей их автора с головой, и поэтической неумелостью новичка. В некоторых местах попадаются и примеры некорректного применения предлога «с» вроде приводившегося выше («Судьба, ей-ей, с меня смеется»). Напрасно автор предисловия уверяет, что Пушкин не отделывал это сочинение и закончил его в неделю, — стихи говорят сами за себя.

В сочинении Онегин, как настоящий капиталист, выезжает с предпринимательской целью на Урал, где знакомится с дамой мужественной наружности — кавалерист-девицей. На его упрек, зачем она убила в себе женщину, дама отвечает, что никогда не считалась с мнением света и следовала всегда природным склонностям. По пути в Сибирь Онегин вспоминает бывшую тогда в моде кавалерист-девицу как полный контраст Татьяне. В конце повести напавшие грабители убивают Онегина.

В 1890 году продолжение и окончание романа выпустил в Москве поэт-самоучка А. Е. Разоренов, автор песни «Не брани меня, родная». О нем вспоминает В. А. Гиляровский в книге «Москва и москвичи».

«В Палашевском переулке, рядом с банями, в 80-х годах была крошечная овощная лавочка, где много лет торговал народный поэт Разоренов. Я жил некоторое время в номерах «Англия» и бывал у него ежедневно. Получил от него в подарок книгу «Продолжение Евгения Онегина», написанную недурным стихом. Это был старик огромного роста, богатырского сложения, читал наизусть чуть не всего Пушкина, а «Евгения Онегина» знал всего и любил цитировать…»

В этом окончании Онегин умирает от чахотки. Перед смертью он отпускает своих крестьян на волю.

Как видим, и здесь чувствуется знамение времени — Онегин в своих поступках идет в ногу с веком.

Это окончание, в отличие от других, продиктовано искренним преклонением автора перед Пушкиным и желанием почтить его память.

Недостаток образования не позволил, однако, «самоучке-простецу», как называл себя автор, сделать это достойным образом.

Один из «потомков Онегина», прокутив и проиграв свое родовое имение, дожил почти до Октябрьской революции. Об этом рассказал нам ловкий автор и плохой поэт В. П. Руадзе, издавший в 1911 году роман в стихах «Внук Онегина». Его герой по имени Сергей продолжал еще разъезжать на паре собственных лошадей.

Зато к литературе он не имел ни малейшей склонности, в том числе и к модным поэтам, и к писателям типа Арцыбашевых:

В романе изображен момент приезда внука в дедовское имение, чтобы перед продажей попрощаться с ним:

Здесь также заметна цель исправить Пушкина: то, чего не сделал дед, совершает внук — продает имение, чтобы обратить его в капитал.

Все эти «капиталистические» варианты романа являются бесплодными попытками «улучшить» Пушкина.

«Египетские ночи». Наконец, известно окончание В. Брюсовым стихотворной части повести Пушкина «Египетские ночи». В данном случае Брюсов не скрывал своего авторства, так что это окончание вполне подходит под итальянский термин «пастиччио», то есть робкое подражание.

Суммируя все приведенные выше продолжения и окончания, можно заметить, что намерения их авторов были различны. Среди этих авторов были и профессиональные поэты (А. Майков, Вл. Ходасевич, Д. Минаев, А. Разоренов, В. Брюсов), стремившиеся воссоздать или реконструировать тексты Пушкина, были и мистификаторы (Д. Зуев, Руадзе, А. Лякиде и другие), занимавшиеся этим с целью идеологического исправления пушкинских произведений исходя из позиций своего класса и социального строя, во имя которого они жили.

Даже через несколько лет после Великой Октябрьской революции все еще выходили книги не только под псевдонимами, но и вообще без имени автора. Конечно, это не дает основания только поэтому причислять их к мистификациям: известно, что В. Маяковский выпустил в 1921 году свою поэму «150 000 000» тоже без указания имени автора.

Начало XX века отличается возникновением интереса к стилизации. Многие писатели декаданса прибегают к этому жанру (Вяч. Иванов, Мих. Кузьмин, Алексей Ремизов и другие). В подобной манере писал также в двадцатых годах писатель Борис Садовской (см. например, его рассказ «Черты из жизни моей. Памятные записки гвардии капитана А. И. Лихутина, написанные им в городе Курмыше в 1807 году»). Однако немногие смогут возвыситься до таких примеров использования наследия прошедших эпох, каким является у Лермонтова «Песня про купца Калашникова».

В 1918–1928 годах вышла серия подражательных книг, представляющих собой стилизованные повести начала XIX века. Одна из таких книг вышла в Москве в 1918 году под названием «История парикмахерской куклы, или Последняя любовь московского архитектора М.». Название повести сразу уводит в прошлое, но в то же время напоминает лубочные издания. Следующая книга имела такое заглавие: «Венедиктов, или Достопамятные события жизни моей. Романтическая повесть, написанная ботаником X., иллюстрированная фитопатологом [11] Фитопатолог — ученый, изучающий болезни растений. Y. Москва. V год республики».

Действие повести происходит в начале XIX века в Москве, в номерах «Мадрид» на Арбате. Герой повести Петр Петрович Венедиктов, будучи в Лондоне, стал жертвой игорного «клуба лондонских дьяволов», овладев талисманами, дающими власть над человеческими душами. Повесть вполне мистическая, с налетом месмеризма [12] Месмер — врач, живший в XVIII веке, применявший для лечения гипнотические и магнетические влияния. . Никаких намеков на раскрытие автора, названного здесь ботаником X., она не дает.

Третья книга была издана в Берлине в 1923 году и называется «Венецианское зеркало, или Удивительные похождения стеклянного человека». Везде выдержан прием пояснения основного заглавия через союз «или».

Но вот перед нами четвертая книга под названием «Необычайные, но истинные приключения графа Федора Михайловича Бутурлина, описанные по семейным преданиям московским ботаником X. и иллюстрированные фитопатологом Y. (Москва, VII год республики)».

К жанру приключений эту книгу причислить, несмотря на заглавие, нельзя. Судите сами по этому отрывку: