Татьяна Хоруженко - Русское фэнтези на границе с детективом: трансформации жанра

«На меня невесть с чего напало желание проверить способности лейтенанта к логическому мышлению, и я спросила: — Как по-вашему, этот камень — какая часть постройки? <���…> — Скорее всего, это кусок стены, — сказал он наконец. Я заметила, что, отвечая на подобного рода вопросы, Лауринь собирается, как примерный ученик перед учителем, и перестает путаться и сбиваться…. Да, мой лейтенант совсем не так глуп, как может показаться на первый взгляд. И розовый эрс он вычислил, и на кое-какие идеи способен» [12, с. 238]; «Я с любопытством посмотрела на Лауриня. Неужели от частого общения со мной в этой непутевой голове завелись какие-то полезные мысли? Забавно! …» [12, с. 407].

Можно отметить в романе К. Измайловой и влияние уже российской версии детектива, а именно криминально-розовой мелодрамы [13]. В ходе расследования преступлений между Флоссией и ее помощником завязывается роман. Однако любовная линия не выходит на первый план в этом произведении, хотя и играет достаточно важную роль, в первую очередь через нее раскрывается изменение характеров героев в результате пережитых приключений: Флоссия признается в любви к своему помощнику («… я наклонилась, прижимаясь щекой к его щеке, и сказала страшную глупость: «Я так или иначе вас переживу, я знаю. Но вот только посмейте умереть раньше времени, Лауриоъ, я вам этого никогда не прощу!»» [14, с. 461]), а сам Лауринь взрослеет и становится жестче («Лицо его во сне потеряло суровость и взрослость, я снова видела прежнего мальчишку… только у мальчишки этого уже появилась седина на висках и жесткие складки в углах рта. Время никого не щадит … » [11, с. 174]).

Новеллы о приключениях Флоссии Нарен строятся по принципу, описанному К.Ю. Щегловым в его исследовании структуры детектива. В повествовании Измайловой всегда можно различить основную и внутреннюю новеллы. «Они представляют собой не два раздельных компонента, а скорее два тесно связанных аспекта или плана повествования» [15, с. 96]. К основной новелле относятся все эпизоды, в которых действуют Флоссия и Лауринь, внутреннюю новеллу составляет рассказ клиента. Важно отметить, что в финале каждого дела Флоссия, как и положено детективу по законам жанра, восстанавливает изначальный ход событий:

«Как я и предполагала, злоумышленникам зачем-то непременно нужно ваше имение… Операция продумана неплохо. Очевидно, рассчитывая на то, что вы, как писатель, являетесь человеком впечатлительным, с богатым воображением, появление этой пары в вашем доме обставили весьма романтическим образом: прекрасная женщина, бегущая невесть от кого или от чего, просит пристанища и защиты. Вы, как человек благородный, отказать ей не смогли…. Опять-таки в расчете на вашу впечатлительность продумана и остальная часть операции. Якобы заведшийся в доме призрак, мелкие шалости которого доставляют множество неудобств, должен был создать необходимую атмосферу, заставить вас нервничать и подготовить к финальной сцене, которую мы только что имели удовольствие наблюдать» [12, с. 102–10З].

Таким образом, на первый взгляд новеллы построены по классической детективной схеме. В то же время в этом романе тщательно описан мир Арастена, в котором живет и работает судебный маг. Постепенно читатель и лейтенант Лауринь узнают детали биографии Флоссии, что придает роману больший объем.

А. Вулис подчеркивал, что детектив тяготеет к схематичному описанию: «Рискну сказать: характер-конспект, характер-эскиз максимально соответствует образной структуре детективного жанра… пусть они будут сколь угодно колоритны, не требуя, однако, чтобы сюжетное время затрачивалось на те перипетии их частной жизни, которые, умножая наше знание характера, тормозят авантюрное действие или уголовное расследование» [5, с. 247]. В то же время фэнтези тяготеет к изображению мира во всей его полноте. К. Измайловой в своем романе удается удачно сочетать скупость детектива с тягой фэнтези к подробному описанию создаваемого мира. Флоссия Нарен и лейтенант Лауринь оказываются в данном повествовании не только сюжетными функциями, но и целостными характерами, что для фэнтези — редкость.

Цикл повестей о Максе Фрае также вписывается в схему классического детектива. Сэр Макс, попавший из нашего мира в фантастический город Ехо, становится на новой родине могущественным колдуном и занимает должность ночного лица главы Тайного сыска. По роду службы ему и его коллегам приходится распутывать различные преступления, в которых замешаны могущественные колдуны или потусторонние существа. Однако преступления Макс раскрывает чаще всего благодаря своей феноменальной удачливости и нетривиальным магическим способностям, а не благодаря кропотливой работе: «Быть везучим в нашем деле куда важнее, чем хорошо соображать. Кроме того, этому не научишь…» [16, с. 353], - говорит ему его наставник и шеф.

Отметим, что и исследователи детектива отмечают большую роль в нем случайности. Так, К.Ю. Щеглов подчеркивает, что решение загадки практически всегда приходит с неожиданной стороны, «извлекаемое из данных, которым никто не был склонен придавать значение» [15, с.106]. А. Вулис также обращает внимание на то, что «… воздух детектива пронизан, как в драме, магнетизмом совпадений… Предметы сами прыгают в руки к «нужным людям»…» [5, с. 205]. В то же время феноменальная удачливость Макса несколько скрадывает детективный компонент цикла, усиливая установку на ирреальность происходящего. Так, расследуя странное происшествие (повар превратился в кусок мяса), сэр Макс случайно приходит в тот ресторан, где и находится убийца. В разговоре со своим шефом он свои поступки мотивирует удачей: «И можно было бы обойтись без твоего мистического везения… Ну вот что тебя понесло обедать именно в «Горбуна», ты можешь мне объяснить?

— Могу. Моя сверхъестественная интуиция! — Я не выдержал и расхохотался. — Вру, Джуффин! Моя сверхъестественная пакостность. Мелифаро задолжал хороший обед за пользование моим любимым одеялом. А я очень дорого ценю свое одеяло. Пришлось идти в самый дорогой трактир» [16, с. 354].

Как видно из приведенного анализа, повести о Максе Фрае также могут быть отнесены к волшебному детективу. В данном цикле одна история описывает разгадывание одной загадки. Если в романе К. Измайловой «Случай из практики» параллельно с раскрытием преступлений развивается любовная история, то в «Чужаке» практически нет иных сюжетных линий кроме детективных: Макс последовательно раскрывает магические преступления.

Выше были бегло проанализированы три волшебных детектива. На основании этих текстов можно сделать некоторые заключения, касающиеся объединения жанров фэнтези и детектива. Во всех рассмотренных произведениях повествование ведется от лица самого сыщика. Таким образом, читатель может следить за логическими выкладками детектива практически в режиме реального времени. В то же время классический детектив неизменно предполагает, что точка зрения сыщика от читателя скрыта, поскольку повествование ведет помощник сыщика. Сближение читателя непосредственно с сыщиком несколько нарушает «баланс сил», характерный для детектива. Этот прием смягчает схематизм детективного повествования, позволив читателю не только наблюдать за действиями сыщика, но и видеть окружающий его мир.