Георгий Адамович - «…Поговорить с Вами долго и длинно и даже посплетничать…»: Переписка Г.В. Адамовича с Р.Н. Гринбергом (1953-1967)

Теперь я дома. Надеюсь дней через десять поехать для поправки в Ниццу и пробыть там до конца января. Мой парижский адрес действителен всегда, где бы я ни был.

Как живете? Не собираетесь ли в Европу? Был бы очень рад Вас повидать. Крепко жму руку, желаю успеха «Воздушным путям» и прошу передать самый сердечный привет Софии Михайловне.

Ваш Г. Адамович

7, rue Fred Bastiat

Paris 8, 11 июня 1965

Дорогой Роман Николаевич.

Я говорил с Кантором насчет статьи о «Возд<���ушных> путях». Он действительно не может: стар, болен, устал и т. д.

Я не могу потому, что пишу теперь в «Р<���ускую> м<���ысль>», — да и то очень редко, — только маленькие передовые статьи [196]. Они — на литературные темы, но общие, «взгляд и нечто». А тут нужен разбор целого ряда вещей. Мне не хочется вступать в соперничество с Терапиано [197]и вторгаться в его область. Вот на днях я хочу написать о новой книге Зайцева [198], — и Водов об этом предупредил Терапиано, — но это будут именно общие рассуждения.

Мой совет таков: Шик [199]или Анненков. Первый напишет не вполне грамотно, но будет польщен, если Вы к нему обратитесь, и отзыв его будет наверно благожелательным. Анненков — немножко gaga [200](т. е. не дада, не по-русски, — а именно «gaga», galeux [201]), но с проблесками прежнего остроумия и здорового смысла. Тут я не уверен в совершенной благожелательности отзыва, не уверен и в скором его появлении, но думаю, что он согласится и напишет, хотя, м. б., будет сначала капризничать и отвиливать.

Все это, однако, — лишь мои предположения.

С Водовым я завтракал в тот же день, как Вы мне телефонировали. Но ни слова ему о «В<���оздушных> п<���утях>» не сказал.

По-моему — это правильно. Нужен fait accompli [202], т. е. готовая статья у него на столе. Иначе он скажет, пожалуй, Терапиано, тот обидится, будет история и т. д.

Voili. Решайте сами! И Шику и Анненкову можно написать на редакцию «Р<���усской> мысли» (La Pensee russe, 91 rue du Faubourg St-Denis, Paris X).

Крепко жму руку, шлю сердечный привет Софии Михайловне и желаю насладиться Венецией, для меня самым очаровательным местом в мире.

Ваш Г. Адамович

29.12.66

Дорогой Георгий Викторович,

Мы так редко пишем друг другу, что не знаешь, с чего начать.

Здоровье? Дух? Пишется ли?

Если судить по себе, то нет возможности ответить односложно. Все с годами так осложнилось, и времени стало меньше. Но скулить — не скулю, а занят сейчас сборами 5 № альманаха «В<���оздушные> п<���ути>» и прошу Вас принять в нем участие. Наступает 67, юбилейный, год вечнопечальной памяти, и «В<���оздушные> п<���ути»> должны сказать свое.

Я Вас спрашиваю, что Вы хотите печатать, что Вам кажется «самым главным», что случилось с «глухонемой страной».

Напишите мне поскорей. Сборник предполагается к весне или весной.

Итак, с Новым Годом, дорогой Георгий Викторович, и простите, что не так уж внятен и короток.

Ваш

Paris, 6/I-1967

Дорогой Роман Николаевич.

Шлю Софии Михайловне и Вам лучшие пожелания к праздникам и Новому году. Спасибо за память и простите, что не написал Вам вовремя.

Относительно «Возд<���ушных> путей» и пятидесятилетия революции: я понимаю Ваше желание, чтобы 5-й № был откликом на все тогда случившееся. Но лично мне трудно собрать мысли по этому поводу [203]. Я уже отказался от участия в сборнике Хомякова (Г. Андреева) на эту тему [204]. Столько против, а все-таки есть много и «за»! Если бы я написал статью, то хотел бы свести ее к одной фразе:

«Дай Бог, чтобы никогда больше в России революции не было!» Потому что если будет, то будет и взрыв злобы и мести больше, чем в 1917 году. Ну, об этом разговор был бы долгий.

Могу написать воспоминания об Ахматовой [205]за полвека (и даже больше) знакомства. Но едва ли это Вам подойдет.

Могу написать о Гиппиус [206](давно хочу это сделать), но не соединяя ее с Ахматовой, а отдельно. Qu’en pensez vous? [207]

Крепко жму руку.

Ваш Г. Адамович

11.1.67

Дорогой Георгий Викторович,

Рад Вашему письму: принимайтесь за воспоминания об АА, не откладывая в долгий ящик: мне они очень нужны. О ней только и будет одна Ваша статья, кроме речи неизвестного петербургского жителя «у гроба Анны Ахматовой» — речь ходит в списках, и она «непосредственно оттуда». Места и времени у Вас достаточно, но держите меня «окуран» [208].

О Гиппиус в другой <���раз>, хотя о ней или, точнее, ее «неизвестные» стихи буду печатать [209], но это я пишу доверительно.

Вы не должны думать, что мой замысел о «юбилейном» выпуске непременно связан с итогами и вишняками. Самый выход эмигрантского альманаха в этот год и несколько негромких эмигрантских слов вполне достаточно и необходимо. Русские эмигранты оказались одними из самых прозорливых людей этой планеты за все эти 50 лет. Здешние знаменитости, вроде публицистов и историков, не раз так говорили, при этом замечая, что никто их не слушал (это особенно касается рузвельтовскую эпоху <���так!>). Значит, все решено. ПИШИТЕ.

Софья Михайловна Вам кланяется.

Ваш

3.3.67

Дорогой Георгий Викторович,

Мы тоже были на юге и вчера вернулись. Наш юг — это Флорида. Место просто чудесное по климату и невыносимое во всем остальном. Ницца несравнимо прелестнее. Для моих старых сосудов южное солнце в феврале, когда в Нью-Йорке наступает мерзлота, — Флорида чудо. Нет спазм, и нитроглицерин — заветный пузырек — прячется.

Но как же Вы? Я знал, что уехали по той же причине из Парижа и должны были вернуться теперь.

Важно мне Вам сообщить, что последний срок для статьи Вашей 28 марта. Так решил мой типограф, ибо и т. д.

Я верю, что я Вас не слишком тесню и что Вы успеете. Пишите.

Ваш

Paris 8е

1, rue Fred Bastiat

6/III-1967

Дорогой Роман Николаевич.

Сегодня утром получил Ваше письмо. Едва ли я буду в состоянии прислать Вам воспоминания об Ахматовой к 28 марта. У меня сейчас много срочного дела (составление двух книг [210]), а чувствую я себя более чем «средне». Постараюсь, но не уверен, — оттого и пишу «едва ли». Если бы Вы назначили сроком апрель, все было бы в порядке. Мне не хочется писать наспех, как-нибудь, да и тема эта не такая. Ну, обойдетесь без меня, если не напишу: не так это важно!

Прилагаю стихотворение А<���хматовой> (в фотокопии), которые <���так!> были помещены в ташкентской «Звезде Востока» [211]. Мне их прислали несколько, но это — наиболее интересно, тем более что О. М. — несомненно Осип Мандельштам. Не знаю, были ли они перепечатаны где-нибудь в эмиграции. Если нет, думаю, они были бы украшением «В<���оздушных> путей».