Роман Белоусов - Тайны великих книг

Весьма вероятно, что этот сборник оказался у И. С. Тургенева. После чего он специально встретился с П. А. Бессоновым, а возможно и с самим И. Н. Денкоглу и разузнал подробности последних месяцев жизни прототипа Инсарова. Предположения эти вполне правомерны, если иметь в виду, что многие из окружения болгарина И. Н. Денкоглу, несомненно осведомленного о том, что произошло с Катрановым, встречались с И. С. Тургеневым.

Случайно ли то, что русский писатель выбрал в качестве главного героя своего романа «болгара», как он его называет?

Вопрос этот стал предметом острой полемики после выхода романа в свет в 1860 году. «Господа критики, — вспоминал позже Тургенев, — удивляясь моей странной затее выбрать именно болгарина, спрашивали: Почему? С какой стати? Какой смысл?» Тогда писатель не счел нужным давать объяснения, рассказывать о тетради В. Каратеева, где говорилось о болгарском патриоте — герое, которого «между тогдашними русскими еще не было». В кратких записях соседа-помещика писатель гениально усмотрел актуальную тему социально-политического романа. Для русского общества тех дней, находившегося в преддверии крестьянской реформы, как считал Тургенев, начала новой эпохи, такие фигуры, как Елена и Инсаров, являлись «провозвестниками того, что пришло позже». Наступали времена (писатель это чувствовал), когда вместо бездеятельных дворян-интеллигентов требовались «герои другого калибра». И Тургенев одним из первых русских писателей высказал «мысль о необходимости для России сознательно-героических натур», чтобы «дело продвинулось вперед». В этом смысле Инсаров полемически противопоставлен в романе дворянским интеллигентам Берсеневу и Шубину.

Болгарский патриот-разночинец, живущий одной целью освобождения родины, — человек действия. Он одержим одним желанием — добраться до Болгарии, где его «уже давно ждали» и «на него надеялись».

В образе Инсарова писатель выразил свое сочувственное отношение к болгарскому народу, к борцам за национальную независимость. Эти чувства горячей симпатии к освободительному делу болгар Тургенев сохранил на всю жизнь.

Когда в апреле 1876 года войска турецкого султана подавили в крови всенародное восстание болгар, в России поднялась мощная волна протеста. В защиту славянских братьев выступили Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский, В. М. Гаршин и И. С. Аксаков, Я. П. Полонский и Вас. И. Немирович-Данченко, Д. И. Менделеев и А. Г. Столетов. Одним из первых среди них возвысил свой голос И. С. Тургенев.

Писатель приветствовал русских добровольцев, в числе которых были художники В. Верещагин, Н. Каразин, О. Шамота, А. Балдингер. На фронте оказались и его собратья по перу — В. М. Гаршин и Вас. И. Немирович-Данченко. Они, как и многие «обыкновенные русские люди пошли на бой не по прихоти барина, а по свободному зову сердца, своей собственной совести», — писал Гаршин.

С гневом И. С. Тургенев писал о «болгарских безобразиях» и приветствовал голос всей передовой России, требовавшей оказать помощь болгарам. Его возмущали не только жестокость турецких поработителей, но и фарисейство и лицемерие иных европейцев, о чем он писал в стихотворении «Крокет в Виндзоре». В другом стихотворении в прозе — «Памяти Ю. П. Вревской» Тургенев описал самоотверженность знатной русской женщины, которая добровольно пошла в сестры милосердия и погибла на болгарской земле. В подвиге Вревской исследователи усматривают воздействие романа «Накануне» на русскую интеллигенцию.

В свою очередь болгарские литературоведы отмечают то значение, которое роман русского писателя оказал на болгарского читателя, вначале знакомившегося с сочинением Тургенева по русским изданиям.

Роман «Накануне» «был поддержкой для революционного движения в Болгарии и вселял в болгар уверенность, что освобождение от турецкого ига произойдет с помощью братского русского оружия», — пишет литературовед Ст. Каракостов. Что касается образа Инсарова, то в нем, как отмечает критик Ив. Цветков, «болгары видели себя, свое дело, свою решимость отдать все во имя светлого будущего».

Человек дела, большой жизненной цели, Инсаров стал литературным собратом многих героев болгарского освобождения. В его образе писатель предвосхитил «типичные черты целого поколения болгарских революционеров» последующих десятилетий, таких, как Г. Раковский, В. Левский, Л. Каравелов, X. Ботев и другие. «Кто знал лично молодых болгарских патриотов, — писала в своих воспоминаниях В. Живкова-Благоева — первая женщина — социалистка Болгарии, — тот не мог не узнать в них Инсарова». «Связь Инсарова с прототипом имела глубокие социальные корни», — вторит ей профессор В. Велчев, отмечая, что Тургенев «воплотил в герое своего романа качества, которые были в высшей степени типичны для болгарского общества середины XIX века». Вот почему болгары говорят, что русский писатель И. С. Тургенев всегда был среди их первых духовных учителей.

Прошли годы. Смолкли голоса гайдуцких ружей на Старой Плапине — надежном укрытии бунтарей. Отгремел грохот орудий под Плевной и на Шипке. Наступила весна 1878 года, ставшая для Болгарии весной долгожданного освобождения.

Через год, в апреле 1879 года, в газете «Болгарин», издававшейся в городе Рушук (Русе), появилась корреспонденция из Москвы, подписанная именем Стефана Бобчева.

В ней описывались торжества по случаю пребывания И. С. Тургенева в Москве и Говорилось о встрече автора заметки с русским писателем, имя которого быль уже хорошо известно в Болгарии: «В конце семидесятых годов, — отмечает тот же В. Велчев, — все, что ни выходило из-под пера Тургенева, сразу же вызывало отклик болгарской печати».

Впервые о русском беллетристе услышали в Болгарии от патриотов, которые, получив образование в России, возвращались на родину. Многие из них учительствовали в Софии и Пловдиве, в Карлово и Старой Загоре, в Тырново и Габрове. Они привозили с собой книги писателя, изданные на русском языке.

Писала о Тургеневе и эмигрантская болгарская печать. Так, газета «Стара Планина», печатавшаяся в Бухаресте, в ноябре 1876 года опубликовала знаменитое стихотворение «Крокет в Виндзоре», написанное, по словам Тургенева, «под свежим впечатлением известий о турецких жестокостях над болгарским населением». Обличительная сила его строк была столь велика, что русская цензура запретила их печатать, «что не помешало этим виршам, — говорил автор, — облететь всю Россию». Списки стихотворения, видимо, попали в руки к кому-то из болгар, а затем в «Стару Планину». В заметке, предваряющей стихотворение, газета называла Тургенева «известным русским литератором» и отмечала «актуальное политическое значение» сочинения.