Борис Романов - Вестник, или Жизнь Даниила Андеева: биографическая повесть в двенадцати частях

Так все его трансфизические путешествия оказывались связаны с собственной жизнью и были путешествием по мирам прошлого, обостренно вновь и вновь переживаемого глубинами подсознания. Он пишет о чаемой встрече с другом юности в иных мирах: "Сердце остановится. Он бросится к тебе сам. Будет безумно любить, и ты его так же. <���…> Поэтому прост<���ится> все, при условии, что это не повр<���едит> миссии. Станет чудесн<���ым> художн<���иком>: роспись одного из замечат<���ельных> храмов С<���олнца> М<���ира>".

В записях живые и ушедшие рядом. Под заголовком "Судьбы посмертные" он делает пометы, не все из которых понятны. Первыми обозначены судьбы самых близких — Добровых. Саше Доброву нечто "ускорит смерть", но он "спасет мать из Морода", то есть из третьего слоя чистилища, царства абсолютной тишины, где пребывающих мучает тоска великой покинутости. Рядом с именем Елизаветы Михайловны два слова: "Мород. Тайна". Какая семейная тайна здесь скрыта, мы не знаем. Дяде, Филиппу Александровичу, назначены "лучезарный покой" и "творчество во время смены эонов". Ниже перечислены те, о которых он ничего не записал, видимо, ожидая сведений о них в предстоящих трансфизических состояниях. В списке: Ирина Усова и ее муж — Налимов, Татьяна Усова, первая его жена Александра Львовна Гублёр, Мария Васильевна Усова, Сережа Ивашев — Мусатов, Аня — видимо, Егорова, Зоя Киселева…

О Коваленском Андреев никогда не забывал, постоянно ведя воображаемый диалог и спор с ним, дорожа "тонким хладом" дружбы, как он определил их отношения. В октябре 50–го в стихах обращаясь к нему — "незабвенный, родной", и не получая "ни вестей, ни ответа", писал:

Андреев постоянно вспоминает стихи Коваленского, цитирует, размышляет о его судьбе. Она, как кажется, открывается ему в новом метаисторическом свете: "Ков<���аленский>. Несу ответств<���енность>. Сейчас сдел<���ать> нич<���его> нельзя, а потом увижу <���…> Надеюсь, нисх<���одящего> посм<���ертия> не буд<���ет>. Осталась способн<���ость> писать хор<���ошие>стихи, но нич<���его> первокласс<���ного> не созд<���аст>. Ему предназнач<���ена> опр<���еделенная> роль во II э<���оне>, до этого обречен на малую активность.

Была миссия, кот<���орая> снята в<19>45, независимо от его вины".

Свежие газеты заключенным не полагались, а с начала марта их перестали давать вовсе и не давали месяца полтора. Но о смерти Сталина тюрьма узнала сразу. Вот рассказ о том, как о ней узнал Андреев: "В ночь с 5 на 6 марта 1953 года камера спала, а Василий Васильевич Парин не мог заснуть от какой-то очередной болезни — все они были больны, ведь тюремная камера — место, где и здоровый заболеет. И вот Василий Васильевич, мучившийся без сна, услышал в ночной тишине обрывки слов, звучавших по репродуктору на близлежащей улице: "…вождь мирового пролетариата… скорбь народов всего мира…" и т. д. Он догадался, в чем дело, и утром поспешил сообщить об этом Даниилу. Но как? Сказать в камере, где сидят несколько человек, в том числе и стукач, означало в лучшем случае карцер, а может, и второй срок. Василий Васильевич сообщил так: подошел к Даниилу, изобразил рукой усы и показал пальцем в пол. Даниил ахнул. Василий Васильевич повторил пантомиму. Потом, кажется, в 2 часа дня по всему Советскому Союзу завыло все, что могло выть" [462] Там же. С. 267–268. .

Среди осужденных за мнимые преступления на двадцать пять лет политизолятора нашлись и благоверные коммунисты, зарыдавшие о "вожде народов". Но и они понимали, что надо ждать больших перемен. Отношение к заключенным не сразу, но стало помягче.

То, что переживал тогда Даниил Андреев, в "Розе Мира" превратилось в метаисторическую картину, написанную с босховским размахом. Смерть Сталина стала в ряд судьбоносных событий русской истории и метаистории. В тюремных тетрадях есть запись: "Яр<���освет>сражался с У<���ицраором>: <18>55, <18>81, <1>904,<19>23, <19>33, < 19>49, < 19>53 (дважды)". Смерть деспота изображена в "Розе Мира" так, словно бы из тюремной камеры поэт воистину переносился туда, где шла битва нечеловеческих сил зла. Духовное видение, принимавшееся как высшая правда, подхватывало поэтическое воображение. Но за воображением — многолетние размышления о Сталине как о персонифицированном выражении темной тирании.

В черновых записях к "Розе Мира" он набрасывает метаисторический портрет Сталина и ситуацию среди его присных:

"Ст<���алин>.

Лицо. Голос.

1) Мучительство. 2) Путь к абс<���олютной> тир<���ании>. 3) Кесарское помешат<���ельство>: кровопускание, мания преследов<���ания>, самопрославление…

Тень.

Выскочка: безвкусие".

"Ген<���иальность> госуд<���арственная> была вырвана, когда он был еще ребенком. <���Гениальности> научной и слова удалось помешать еще до рождения. Отсюда — монот<���онность> устной и письм<���енной> речи. Это — искалеч<���енный> темный универсальный гений. Но это могло удасться лишь однажды. Теперь Урп<���арп> знает, как оградить свое чадо".

"С<���талин>вовсе не обл<���адал> мистич<���еской> слепотой. Материализм был лишь маской. Был момент (<19>51), когда он даже молился в великом ужасе: ему приоткрылась грядущ<���ая> перспектива — вплоть до судьбы Антих<���риста>. Но упорство и безум<���ная> беспред<���ельная> жажда власти превозмогли.

Он надеялся, что наука успеет дать ему физич<���еское> бессмертие. А мечта была с детства. — Пав уже до Шим — бига, он, уже в клочкообразн<���ом> теле, вырвался при помощи анг<���елов> мрака. Он же еще был очень силен и страшен (окт<���ябрь>53). В битве с ним трое из бр<���атьев> Синклит<���а>были пленены и до сих пор находятся в задней темн<���ице> Друккарга (в том числе Якубович — Мелынин)".

"С<���талин>умер в результате обрыва канала инвольт<���ации>во время поражения Ж<���ругра>в битве с дем<���иургом>. Это выглядело как удар. За время отуд<���ара>до смерти М<���аленков>, Б<���ерия>, М<���икоя>н (знал, но непосредственного участия не принимал) и Х<���рущев> постарались, чтобы не выздор<���овел>. Б<���ерия>не оставил другого выхода, кроме переворота, п<���отому>ч<���то>был разоблачен.

Мол<���отов> был в смятении. Преступления> Б<���ерии> — миллионы невин<���но> погибших. Причины 3:1) запугать С<���талина>, 2) держать страну в ужасе и немоте, 3) неутолимая жажда крови.