Елизавета Кучборская - Реализм Эмиля Золя: «Ругон-Маккары» и проблемы реалистического искусства XIX в. во Франции

Из двадцатитомной серии избраны для монографического анализа в данной работе романы, в которых с наибольшей полнотой раскрываются важнейшие стороны творчества Золя: социально-историческая концепция писателя; идейные и эстетические проблемы, имеющие принципиальное значение для суждений о границах его реализма; существенные черты и противоречия его творческого метода; характер и содержание преемственных связей его искусства с реалистической традицией и сделанные автором «Ругон-Маккаров» художественные открытия, расширяющие и обогащающие эту традицию.

Роман «Карьера Ругонов» — достойный пролог серии «Ругон-Маккары», исторический ключ к ней — вправе претендовать на одно из самых заметных мест в ряду «посмертных разоблачений» (Маркс) тайны рождения Второй империи. Органически связав судьбы действующих лиц с политической историей Франции, кризисом Республики и победой Луи-Наполеона, Золя воплотил в ряде индивидуальных образов социальный тип буржуа, действующего в новых исторических условиях, раскрыл реакционную сущность бонапартизма и положил начало антибонапартистской теме, которая пройдет через многие его произведения. Великолепное разнообразие художественных форм, сочетание известных уже изобразительных средств с новыми приемами реалистической словесной живописи помогло Эмилю Золя в «Карьере Ругонов» с блеском решить серьезную задачу идейного плана — передать глубину социального контраста между «партией порядка» и восставшим народом.

«Завоевание Плассана» — произведение остро-разоблачительное, расширяющее данную в «Карьере Ругонов» характеристику бонапартизма, показанного здесь в связях с церковью — одной из его опор, — заслуживает внимания и как социально-психологический роман, в котором нашел отражение интерес Эмиля Золя к глубинным процессам человеческой психики.

«Поэма в духе реальности», совершенно своеобразная по сюжету и стилю, развивающая мотивы философии «радости жизни», и вместе с тем — один из самых ярких в литературе XIX века документов воинствующего антиклерикализма, роман «Проступок аббата Муре» предоставляет возможность судить о важных эстетических принципах Эмиля Золя. И в данном романе и в относящихся к нему материалах раскрывается роль, которую писатель в своей творческой системе отводит воображению, вымыслу и точному наблюдению; уточнено понятие «опыт», истолкованное в его теоретических работах в духе жесткой механистичности.

Роман «Западня», в котором Золя, расширяя социальную тематику своего творчества, обратился к жизни общественных низов, должен быть оценен как значительное явление реалистической литературы. Избрав «эстетически неблагодарный» материал, писатель открыл в нем источники подлинного драматизма, среди грубой и жестокой прозы повседневности разглядел живую красоту и человечность. Передавая правду этой новой для него действительности, Золя создал богатую, сложную, гибкую форму романа, пришел к интереснейшим решениям в области композиции, ввел в повествование элементы пространственных искусств, наметил новые аспекты в изображении процесса труда, приближаясь в этом к проблемам эстетики XX века.

Особое место «Жерминаля» в творчестве Золя и шире — в литературе XIX века обусловлено масштабами темы рабочего класса, взятого в этом романе уже в его исторической роли — масштабами, несоизмеримыми с «Западней». Закономерно появление данной книги в серии «Ругон-Маккары», автор которой, следуя по пути анализа социально-экономического процесса, подошел, наконец, к основному противоречию буржуазного общества, столкнулся с проблемами и конфликтами, возникающими в ходе утверждения на исторической арене новых общественных сил, и поднялся до огромных обобщений. В книге, выдвигающей «вопрос, который станет наиболее важным в XX веке», пронизанной ощущением грядущих перемен, писатель искал и нередко находил соответствие между художественными формами и социальной значимостью темы «борьбы труда и капитала».

Представлялось необходимым включить в круг исследуемых произведений «Творчество». Обращение Эмиля Золя в данном романе к проблемам изобразительного искусства — это путь решения и литературных проблем, ибо писатель не рассматривал их замкнуто, в плане узкого профессионализма, но брал крупно, как проблемы искусства, стремясь постигнуть их философский смысл. Книга, заключающая в себе несомненный элемент автобиографичности, освещает наиболее интересные стороны творческих исканий самого Золя — художника, который воспринимал реализм в связях с историческим процессом как категорию развивающуюся, требующую обновления форм и способов типизации.

«Разгром» — предпоследний роман серии «Ругон-Маккары» и подлинный финал всего монументального цикла, логика которого не расходится с логикой истории, характеризует реализм Эмиля Золя со стороны его богатых эпических возможностей.

Исследование названных романов потребовало их сопоставления с текстами других произведений серии, среди которых преимущественное внимание обращено на романы «Чрево Парижа», «Его превосходительство Эжен Ругон», «Нана», «Дамское счастье», «Деньги».

Обращение в данной работе к монографическому анализу романов Золя продиктовано следующими соображениями: в некоторых случаях противоречивость теоретических воззрений Эмиля Золя, широко декларированных автором, затрудняла восприятие читателем его художественных произведений, вносила элемент предвзятости суждений и заставляла воспринимать романы серии как иллюстрации к тем или иным теоретическим положениям Золя. Тем самым обеднялось представление о творческом методе писателя, о сложности и осознанности его художественного мышления. В этом случае важно помнить: индивидуальное видение мира художником практически находит выражение в образной, а не в абстрагированной форме.

Н. А. Добролюбов высказал плодотворную мысль: «В произведениях талантливого художника, как бы они ни были разнообразны, всегда можно примечать нечто общее, характеризующее все их и отличающее их от произведений других писателей. На техническом языке искусства принято называть это миросозерцанием художника. Но напрасно стали бы мы хлопотать о том, чтобы привести это миросозерцание в определенные логические построения, выразить его в отвлеченных формулах. Отвлеченностей этих обыкновенно не бывает в самом сознании художника; нередко даже в отвлеченных рассуждениях он высказывает понятия, разительно противоположные тому, что выражается в его художественной деятельности, — понятия, принятые им на веру или добытые им посредством ложных, наскоро, чисто внешним образом составленных силлогизмов. Собственный же взгляд его на мир, служащий ключом к характеристике его таланта, надо искать в живых образах, создаваемых им» [41] Н. А. Добролюбов. Избр. соч. М., Гослитиздат. 1948, стр. 104. .