Мария Беседина - Москва акунинская

Ну и, конечно, нельзя забыть те эпизоды «Коронации», в которых мадемуазель Деклик посылает сама себе инструкции, следуя которым она, окруженная общим сочувствием «гувернантка», должна отвозить преступникам требуемые ценности — выкуп за украденного ребенка. «Начиная с шести часов пополудни гувернантка должна в совершенном одиночестве прогуливаться по Арбату и окрестным переулкам — каким ей угодно маршрутом, однако же выбирая места побезлюдней. К ней подойдут.

Искренне ваш, доктор Линд», — читаем текст одного такого письма.

«— Это Арбат и его окрестности, второй Пречистенский участок. Гувернантка выйдет из коляски вот здесь, у Малого Афанасьевского, потом, как бы в нерешительности, помедлит и свернет сюда, на Большой Афанасьевский, оттуда на Сивцев Вражек, потом… — Он еще довольно долго перечислял повороты, сверяясь по бумажке», — горя желанием помочь, чертит на салфетке план полицмейстер Ласовский. Малый Афанасьевский переулок находится в самом начале Арбата — точнее, отходит от соседнего с ним Гоголевского бульвара (до 1924 г. — Пречистенского). Он выводит в пересекающий Арбат Большой Афанасьевский переулок. А следующий за ним перекресток, если идти по направлению к Смоленской площади, — Староконюшенный, названный так в память о слободе дворцовых конюхов (XVII в.). Впрочем, в XIX в. Староконюшенный переулок считался более чем аристократическим местом. Упомянутая улица Сивцев Вражек, идущая параллельно Арбату наперерез Большому Афанасьевскому и Староконюшенному переулкам, получила свое название в XVII в. от оврага, в котором протекала речушка Сивка (явно прозванная так слободскими конюхами).

Конечно, было бы соблазнительно сейчас же отправиться на соседнюю Пречистенку. Но надо сначала осмотреть Смоленскую площадь. Сделаем поэтому крюк, совсем небольшой, — ведь Смоленская площадь лежит на стыке Арбата и Садового кольца. Она образовалась в 1820-х гг. на месте Смоленских ворот и части Земляного вала. К Смоленской площади тесно примыкает соседняя Смоленская-Сенная, названная так по находившемуся здесь в старину сенному торгу, но нас с вами сегодня интересует только собственно Смоленская площадь. В XIV в. здесь пролегала дорога на Смоленск. Уже с XVII в. на площади разместился Смоленский рынок. Во второй половине XVIII в. рыночная площадь была обстроена добротными каменными двух- и трехэтажными домами, в которых находились лавки (в основном мясные и рыбные) и трактиры. С 1820-х гг. по 1920 г. (дата ликвидации) на Смоленской площади функционировала «толкучка», лишь немногим уступавшая Сухаревской.

Между Смоленскими воротами и берегом Москвы-реки сбились в кучу нищие слободки, со временем трансформировавшиеся в узенькие улочки, на которых царила неприкрытая нищета.

По Смоленской площади в панике пробегает Сенька Скориков, во время своего первого и единственного налета увидевший Князя «в действии»: «В разумение стал приходить только на Арбате, когда совсем задохся от бега. Как вылетел из гостиницы «Славянская», не помнил, как по мосту бежал и потом через пустой Смоленский рынок — тоже.

Да и на Арбате еще не в себе был. Бежать больше не мог, но сесть, передохнуть тоже не догадался. Семенил…» («Любовник Смерти»).

По Смоленской площади после стычки с Фандориным на Воробьевых горах выбираются из Москвы Момус и переодетая мальчиком Мими: «Свои чемоданы переправил на Брянский заранее, чтоб их погрузили на завтрашний поезд. Сами же с Мимочкой шли пешком. За Дорогомиловской заставой Момус собирался нанять ямщика, доехать на санях до первой железнодорожной станции, Можайска, и только там, уже завтра, воссоединиться с багажом.

Настроение было кислое. А между тем Москва гуляла Прощеное воскресенье» («Пиковый валет»).

Путь аферистов, без сомнения, лежал через Бородинский мост. Первоначально на его месте стоял деревянный Дорогомиловский мост, построенный в 1788 г. В 1847 г. его официально переименовали в Бородинский, однако москвичи упорно продолжали величать его по-старому до 1912 г. В 1868 г. деревянную конструкцию сменили металлические фермы на каменных быках. А в 1912 г. началось строительство нового моста. В 1913 г., когда его открыли, прежнее название забылось. (Сейчас через Москву-реку перекинут Бородинский мост, построенный в 1950-х гг. и неоднократно реконструированный.)

Брянский вокзал, с которого должен был отправиться багаж Момуса, — современный Киевский. Строительство путей Московско-Киево-Воронежской железной дороги (позже Брянской, сейчас Киевской) началось в 1897 г. К 1900 г. его закончили, и тогда же был построен первый, деревянный Брянский вокзал (современное здание Киевского вокзала состоит из возведенного в 1913–1917 гг. старого и пристроенного к нему в 1945 г. нового корпусов). Ясно, что Момус не мог воспользоваться услугами Брянского вокзала, что называется, за отсутствием такового (действие «Пикового валета» происходит в 1886 г., когда никакого вокзала за Дорогомиловской заставой не было и в помине). А что же там было?

Ну, во-первых, сама застава. Местность на западе Москвы, уютно расположившаяся в излучине Москвы-реки, носила название Дорогомилова еще в XVI в. А до этого Дорогомиловым звали слободу на том берегу реки, на котором сейчас расположена Смоленская площадь. До конца XVIII в. в заречном Дорогомилово находилась слобода «государевых ямщиков». К этим временам читателя возвращает «Внеклассное чтение»: «Перед самой Драгомиловской заставой догнали гренадерскую роту, видно, возвращавшуюся с плаца. Впереди маршировали барабанщики, ложечники, мальчики-флейтисты. Сбоку вышагивал субалтерн — ротный капитан, по утреннему времени, должно быть, еще почивал».

А дальше располагались подмосковные села Кунцово и Фили. Название «Фили» много говорит каждому москвичу — ведь именно там в крестьянской избе держал свой знаменитый совет Кутузов. А что можно сказать о Кунцове (сегодня мы называем его Кунцевым)? Наверное, только то, что в XIX в. это был популярный дачный район. Охотно ездили туда москвичи и на прогулки, и на пикники. «Дверь без стука отворилась, и в комнату влетела светловолосая барышня с очаровательно раскрасневшимся личиком.

— Фрейлейн Пфуль! Morgen fahren wir nach Kuntsevo! [утром поедем в Кунцево] Честное слово! Папенька позволил! — зачастила она с порога, но, увидев постороннего, осеклась и сконфуженно умолкла, однако ее серые глаза с живейшим любопытством воззрились на молодого чиновника», — первая встреча Эраста и Лизаньки («Азазель»).