Евгений Брандис - Советский научно-фантастический роман

В послевоенные годы новая расстановка сил на международной арене, идеологическая борьба и противоречия двух социальных систем нашли свое отражение во многих научно-фантастических романах. С большой политической остротой и целеустремленностью ставится вопрос о судьбе новейших открытий и изобретений в зависимости от того, в каких целях они используются, служат благим намерениям или грязной наживе, процветанию человечества или истребительным войнам.

Тема большого масштаба — столкновение двух миров в связи с историей научного открытия — положена в основу романа А. Казанцева «Пылающий остров». Эта книга, опубликованная незадолго до войны, вышла в 1957 году в новом варианте.

Найденный русским физиком Кленовым способ концентрации энергии в сверхпроводнике, помимо широких перспектив применения в мирных целях, может превратиться в разрушительное средство огромной силы. Вокруг этого открытия завязывается ожесточенная борьба, сплетаются нити сложного многопланового повествования. Из тунгусской тайги действие переносится в Харбин, оттуда в лабораторию американского ученого Холмстеда, на островок в Тихом океане, в замок фабриканта смерти Вельта, в Советский Союз, где престарелый Кленов находит убежище и спасается от преследования врагов. Угрозу всемирной катастрофы, вызванной злой волей человеконенавистника Вельта, предотвращают советские ученые.

Естественно, что в романе с острым приключенческим сюжетом и множеством действующих лиц автор очерчивает своих героев самыми броскими штрихами и в некоторых случаях сознательно прибегает к приемам плакатной характеристики. Отсюда преобладание в каждом персонаже какой-то одной определяющей черты, доводящей образ почти до символической обобщенности.

Наиболее выразителен образ Вельта, олицетворяющего зловещую сущность современного империализма.

В эпилоге автор так объясняет замысел произведения:

«Эта книга — памфлет… Все в нем немножко не по-настоящему, чуть увеличено: и лысая голова, и шрам на лице, и атлетические плечи, и преступления перед миром… и подвиг… Но через такое стекло отчетливо виден мир, разделенный на две части, видны и стремления людей, и заблуждения ученых».

Гротескные преувеличения — неотъемлемое свойство романа-памфлета. Социальная сатира вообще не может обойтись без гротеска, а научная фантазия придает ему особую остроту. Но художественный эффект достигается только в том случае, если автор не теряет чувства меры и умеет разнообразить нюансы. Эта далеко не оригинальная мысль подтверждается, прежде всего, произведениями Л. Лагина.

Его талантливый роман «Патент АВ» (1947) привлек читателей своей сатирической остротой и парадоксальным поворотом сюжета: монополисты пытаются использовать похищенный препарат доктора Попфа для создания новой породы рослых и физически сильных людей с умом трехлетнего ребенка. Эти уроды предназначаются в качестве пушечного мяса и дешевой рабочей силы. Как всегда у Лагина, из абсурдной, на первый взгляд, предпосылки выводятся все возможные логические последствия. Памфлетную остроту придает замыслу не только прямое разоблачение, но и политический подтекст: пушечное мясо понимается в буквальном смысле слова и становится своего рода «реализованной метафорой». С такими же точно художественными приемами мы сталкиваемся и в других сатирико-фантастических произведениях Лагина, основанных не столько на научной гипотезе, сколько на парадоксальном стечении обстоятельств, дающих повод для социальных обобщений (романы «Остров разочарований», «Атавия Проксима»).

Вообще, творческий метод Л. Лагина, использующего фантастическую идею как отправную точку для создания социального памфлета, очень интересен и плодотворен. Советский писатель выступает как последователь замечательной традиции, созданной в мировой литературе романами Д. Свифта, М. Е. Салтыкова-Щедрина, А. Франса.

Некоторое сходство с творческим методом Л. Лагина легко заметить в романе С. Розвала «Лучи жизни» (1949). Порядки, господствующие в капиталистической державе «Великании», изображенной в гротескно-сатирических тонах, вызывают трагические переживания и злоключения ученого-гуманиста Чьюза. Открытые им «лучи жизни», способные избавить человечество от болезней, военное ведомство хочет превратить в орудие смерти. Сюжет романа сам по себе настолько увлекателен и динамичен, что автору не приходится «проталкивать» свою политическую идею, ибо она естественно вытекает из самого сюжета. Рост самосознания Чьюза как общественного деятеля и его участие в борьбе за мир подсказаны логикой предшествующих событий.

Острой политической направленностью отличаются научно-фантастические романы В. Иванова «Энергия подвластна нам» (1951) и Г. Гуревича «Иней на пальмах» (1951). Использование атомной энергии в мирных и военных целях, попытка организовать диверсию против СССР с помощью отраженного от Лупы пучка радиоактивных излучений — такова тема романа «Энергия подвластна нам», едва ли не первого фантастического произведения в нашей литературе, посвященного перспективам использования атомной энергии. Однако как литературное произведение книга оставляет желать много лучшего. Империалисты так откровенно и навязчиво говорят о своем желании разжечь новую мировую войну и захватить всю планету, а советские патриоты так часто напоминают друг другу о необходимости бороться за мир, что роман теряет главное — художественную непосредственность. Герои перестают быть живыми людьми и становятся лишь «рупорами идей»

В повести Г. Гуревича «Иней на пальмах» история фантастического открытия нового способа получения искусственного холода и его применения для постройки ледяных плотин, дождевания и других целей сплетается с резкими разоблачениями американских промышленников, использующих «электрохолод» для производства атомного оружия. Повесть Г. Гуревича не только насыщена социальной атмосферой нашего времени, но и занимательна по сюжету. Жаль только, что динамику приключенческого повествования ослабляют пространные авторские ремарки и рассуждения.

Интересные образцы социального памфлета в научной фантастике созданы в последнее время Н. Томаном, писавшим до сих пор преимущественно приключенческие детективные повести. В его повестях «История одной сенсации» (1956) и «Накануне катастрофы» (1957) фантастический сюжет сам по себе служит благодарным материалом для политической сатиры.

Искусственное усиление электронной концентрации ионной сферы для передачи телевизионных сигналов американские бизнесмены используют в целях разжигания военного психоза («История одной сенсации»).