Семен Экштут - Юрий Трифонов: Великая сила недосказанного

Вдумаемся, за что собирались сойтись в непримиримой схватке Руслан Летунов, сын участника Гражданской войны, и Олег Кандауров — это олицетворение успеха поздних лет советской власти. На кону стояла убогая сторожка — две комнатки с террасой и кухня. Разумеется, без всяких городских удобств. Решалась судьба домика, пережившего революцию, Гражданскую и Великую Отечественную войну. После всех ужасов, пережитых страной, после бесследного исчезновения первого владельца сторожки, после трагической гибели работника Рабкрина Изварина и его жены, после смерти Аграфены, въехавшей в эту сторожку из сырого подвала, после всего этого сторожка не потеряла своей ценности и представляла очевидный интерес как для блаженного нищего, так и для преуспевающего плейбоя. Возникает резонный вопрос, стоило ли нескольким поколениям в течение десятилетий претерпевать все эти ужасы, чтобы прийти к очередному переделу жалкой сторожки. Складывается поверхностное впечатление, что Трифонов оставляет этот риторический вопрос без ответа. Это впечатление ошибочно. Ответ есть. Сторожка не достанется никому. Да и сам дачный кооператив «Буревестник» доживает последние дни: на месте обветшавших дач власть собирается построить пансионат для отдыха младшего персонала. Читателю остаётся лишь гадать, где служит этот персонал. Зато первые читатели романа очень хорошо знали, что случится с пайщиками «Буревестника». Дачное имущество будет оценено по балансовой, а не по его реальной стоимости, и владельцам дач будет выплачена компенсация. Компенсация будет носить символический характер: за эти деньги члены кооператива «Буревестник» не смогут приобрести ничего, хотя бы приблизительно напоминающее их дачи. Фактически у них безвозмездно изымут их имущество.

Так завершилась история сторожки, которая фактически была историей страны в миниатюре. «Россия сейчас страна на крови…» [342]— 15 апреля 1949 года записала в дневнике Любовь Васильевна Шапорина, и история сторожки подтверждает справедливость этого утверждения. Роман «Старик» вышел в свет за полтора десятилетия до распада Советского Союза. Этот распад не довелось увидеть Юрию Валентиновичу. Была ли концовка романа осознанным результатом творческого замысла, прозрением художника, «или невольное то было вдохновенье» [343], но автор «Старика» именно так закончил свой роман [344]. Будущего не было у сторожки. Будущего не было у советской власти.

В декабре 1980 года Юрий Валентинович вместе с женой Ольгой был в Венгрии. События в мире стали разворачиваться с пугающей быстротой. В дневнике Трифонова появилась пророческая запись: «Что-то будет в Польше? Объявили военное положение, множество поляков мечутся на окраине Будапешта, на перронах вокзала. Это — начало распада соцлагеря, а может, и Союза. Впрочем, этот труп будет гнить долго» [345]. Все его книги были развёрнутым комментарием к этому прогнозу. Для Трифонова, который восемь раз побывал в Туркмении, центробежные тенденции регионов не были тайной. Во время одной из этих поездок писателем была сделана очень колоритная зарисовка с натуры, лишь частично использованная в повести «Предварительные итоги». «Приехал Сапар Метлиевич, начальник республиканского треста ресторанов. Огромный туркмен родом из Каахка (племя алляйл). Лысый, коричневый, с огромным животом и руками-лопатами. Таким могло быть Идолище Поганое. Но оказался очень милым весёлым человеком. Его сопровождает свита: директор нового ресторана, замдиректора, завзама. Угощают: коньяк, кролики, икра, сардины. Все тосты — о честности, о русских, во славу русских. Сидящий рядом со мной русский офицер (он муж официантки) говорит вполголоса: А сами говорят часто: вы, русские, уходите отсюда и не указывайте нам…» [346]

Он не испытывал никаких иллюзий относительно монолитности Советского Союза. Вероятно, неизбежный в будущем распад СССР не вызывал у Трифонова особых сожалений. В противном случае он остерёгся бы фиксировать своё пророчество на бумаге. Юрий Валентинович «знал магическую силу писания, которое притягивает к себе жизнь» [347]. Распад страны, в которой он жил и творил, стал распадом мира его литературных героев и мира его читателей. Персонажи, созданные фантазией Юрия Валентиновича Трифонова, обрели принципиально иную среду обитания — большое время истории.

Конец 1970-х годов зовут временем «застоя». 7 октября 1977 года в Москве на внеочередной сессии Верховного Совета СССР была принята новая Конституция СССР, получившая официальное наименование Конституции «развитого социализма», а в народе прозванная брежневской. Этот документ, хотя и декларировал создание в Советском Союзе «общенародного государства», содержал статью 6-ю, законодательно закреплявшую «руководящую и направляющую роль» коммунистической партии в жизни государства и общества. Карл Маркс писал, ссылаясь на Гегеля, что история повторяется дважды: сначала как трагедия, затем как фарс [348]. «Застой» был наглядным подтверждением этого. На смену страху и ужасу культа личности Сталина пришёл карикатурный культ личности Брежнева. 8 мая 1976 года Леониду Ильичу Брежневу было присвоено звание Маршала Советского Союза, в течение нескольких лет на него был пролит настоящий золотой дождь высших наград СССР и стран социалистического лагеря. Брежнев стал четырежды Героем Советского Союза, Героем Социалистического Труда, кавалером высшего военного ордена «Победа», лауреатом Ленинской премии по литературе. Фронтовики негодовали, обыватели злословили. Общество с нескрываемым сарказмом наблюдало как за этой вакханалией награждений, так и за неумеренными восхвалениями очень пожилым партийным и государственным руководством больного и малоадекватного вождя.

После смерти Брежнева его вдова передала в ЦК КПСС все его государственные награды. Она не была обязана это делать. Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 3 июля 1979 года ордена и медали умершего награждённого оставлялись в его семье для хранения как память. Согласно официальному документу были сданы следующие знаки отличия: «орден „Победа“, пять золотых звёзд Героя, 16 орденов и 18 медалей СССР, две маршальские звезды — генерала армии и Маршала Советского Союза и Почётное оружие с золотым изображением Государственного герба СССР, которыми был отмечен Л. И. Брежнев» [349]. Помимо этого были получены переданные ему в виде дубликатов ещё 34 золотые медали Героя: 21 медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза и 13 золотых медалей «Серп и Молот» Героя Социалистического Труда. Вдова сдала также награды иностранных государств — 42 ордена и 29 медалей. Брежнев был трижды Героем Народной Республики Болгария, трижды Героем Германской Демократической Республики, трижды Героем Чехословацкой Социалистической Республики. Общее число имевшихся у маршала Брежнева знаков отличия составило внушительную цифру — 111 единиц [350]. (У генералиссимуса Суворова было 20 российских и иностранных орденов. Современникам великого полководца эта цифра казалась баснословной.)