Мария Аксенова - Знаем ли мы русский язык?..

Один из домов в Матмате получил известность после того, как был снят в фильме «Звёздные войны» как родной дома Люка Скайуокера.

Среди астрономов бытует анекдот. После лекции кто-то из студентов обращается к профессору: «Вы очень интересно рассказали о небесных телах, но я всё же не понял, как учёным удалось узнать имена планет и звёзд».

Так когда и как люди дали небесным светилам имена, привычные для нас сегодня? Давайте посмотрим на небо с лингвистической точки зрения.

Для того чтобы назвать светило, необходимо было как минимум его открыть. Ни Коперник, ни Кеплер, ни Ньютон ничего не знали о планетах, находившихся от Солнца дальше, чем Сатурн. Другое дело светила, известные со времён древности, к которым относились видимые невооружённым глазом Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн и конечно же Луна и Солнце!

Тысячи, тысячи лет мы живём под светом «звезды по имени Солнце»!

Название нашего дневного светила принадлежит к древнейшему пласту русской лексики. В древнеславянских наречиях его произносили как «сълнце» или «слонце». Суффиксы «н» и «ц» придают этому слову ласкательное значение (сравните: окно — оконце). По мнению филологов, эти суффиксы подчеркивают желание древних славян задобрить могущественного бога дневного неба.

Это слово существует во всех языках мира. Автор этимологического словаря Макс Фаснер прослеживает связь между русским солнцем, латинским sol и греческим Гелиос, а также указывает на соответствия с другими языками индоевропейской семьи.

Солнце было объектом поклонения во многих культурах. В Древнем Египте бога солнца называли Ра, в Древней Греции — Гелиосом. Древние славяне дали ему имя Ярило.

В слове «Ярило» санскритский корень ar, означающий «возвышение», «движение вверх».

В отличие от Солнца у ночной красавицы два имени. Астрономы называют её только Луна, а вот народ серп Луны часто называет месяцем. «Луна» значит «светящая», «блестящая».

Кстати, физиологи утверждают, что поэты ввели человечество в заблуждение — влюблённым не стоит сидеть под луной, а лучше плотнее задернуть занавески в доме. Врачи доказали, что ни один человек не может длительное время находиться в комнате, залитой лунным светом, без ущерба для здоровья!

Корень слова «месяц» имеет отношение к словам «мера», «мерить». А измеряли с помощью Луны время. Один лунный цикл составляет 29,5 дня, то есть практически равен одной двенадцатой части года. Этот период времени так и назвали — месяц.

Названия таких планет, как Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн, подарил нам Древний Рим. Понятно, что планеты были названы в честь богов. Но названия эти не только «божественные», но и смысловые. Меркурий — «сверкающий», Венера — «несущая утро», Марс — «пламенный», Юпитер — «лучезарный», Сатурн — «сияющий».

На небо можно смотреть бесконечно — так оно завораживает. Но полезно иногда заглянуть и в словарь, чтобы узнать что-то новое для себя о происхождении названий звёзд и планет.

На зиму мы варим варенье, засаливаем огурцы, помидоры, маринуем грибы. Все эти «вкусности» герметично закрываем крышками. Да и крупу предпочитаем хранить в герметичных банках.

А вот как в нашем языке появилось слово «герметичный»?

Великого египетского мудреца по имени Тот греки называли Гермесом. Перед Всемирным потопом Гермес успел записать сведения по всем отраслям знаний. Чтобы эти записи не попали в руки недостойных людей, Гермес зашифровал их. Он рассуждал так: мудрецы последующих поколений найдут способ прочитать их, а глупым они ни к чему.

Эти тайные фолианты назвали по имени их создателя «герметичными», то есть закрытыми для непосвящённых. Последователей учения Гермеса стали называть «герметиками». А позже появилось и понятие «герметично закрытый сосуд».

Учениками и последователями Гермеса считали себя греческий ученый Пифагор, итальянский поэт Данте, кельтский волшебник Мерлин, английский философ и естествоиспытатель Бэкон.

Все эти блистательные люди несли миру главную заповедь Гермеса, изложенную им в притче. «Душа — это свет, закрытый покрывалом. Когда за этим источником света не присматривают, не ухаживают за ним, то этот огонь постепенно ослабевает, а потом и вовсе гаснет. Если же подливать масла в светильник, то он начинает сиять неугасимым светом».

О чем говорит Гермес в этой притче? О том, что человек живёт по-настоящему только тогда, когда в его душе горит светильник любви. Делать добрые дела — это и значит подливать масло в светильник.

Так Гермес ответил на самый главный вопрос бытия: «Для чего мы живём на этом свете?»

Как говорил булгаковский Воланд, «человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны».

Одни не знают, где их взять, другие — как потратить, третьих тревожит возрастающее влияние денег на нашу жизнь. Нас же деньги интересуют с точки зрения русского языка.

Мы называем их шальными и бешеными. Деньги, как известно, могут ходить, лежать, искушать, жечь руки, утекать сквозь пальцы, развращать и сводить с ума. Ими можно сорить и распоряжаться. Их можно транжирить, прожигать, бросать на ветер. Деньги бывают отпускными и подъёмными, наличными и безналичными. Те, у кого сегодня с деньгами самые «близкие» отношения, знают цифровые, креативные и даже эндогенные деньги.

Деньгам всегда давали ласковые прозвища. В дореволюционной России рубль называли «жёлтенькой», 5 рублей — «синенькой», 10 — «красненькой», 25 — «беленькой», 100 рублей — «катенькой», а 500 — «петенькой».

Известно, что учителями нашими в области финансов были татаро-монголы. Название русских монет было взято от монгольской монеты «денга», которое в нашем языке постепенно превратилось в «деньги».

Но неужели и гордое слово «рубль» тоже нерусского происхождения? За консультацией я обратилась к человеку, который хорошо знает историю денег. Это заведующий отделом нумизматики Государственного исторического музея Игорь Ширяков.

Оказывается, подлинной этимологии слова «рубль» никто до сих пор не знает. Долгое время считалось, что из разрубленного на две половины средневекового слитка выходило два рубля. Потом поняли, что половинка — полть — дала название полтине, а рублём был целый слиток. Между прочим, в XIV веке на один рубль можно было купить 200 шкурок белки, а в веке XVIII — 27 килограммов мяса или рыбы.