Мария Аксенова - Знаем ли мы русский язык?..

Остаётся только пожелать всем не попадать как кур во щи и правильно употреблять это выражение.

«Вернёмся к нашим баранам» — странная фраза… Однако она так прижилась в русском языке, что то и дело мелькает в нашей речи. При этом большинство из нас даже не утруждает себя вопросом: что это за бараны такие? И так ли уж стоит к ним возвращаться?

Фразеологизмы надо цитировать точно — не то можно оказаться в неловкой ситуации.

После рекламы телеведущий в студии, желая продолжить тему, однажды сказал: «Что ж, вернёмся к нашим овцам». Рядом с ним сидели две дамы, которые от возмущения не знали, что и сказать! Вы подумали: «А что было бы, если бы он сказал правильно — «Вернёмся к нашим баранам», а рядом сидели бы мужчины?» Я уверена, это были бы грамотные мужчины, знающие, что это фразеологизм и используется он тогда, когда кто-то сильно отвлёкся от основной темы.

Но почему вернуться к теме значит «вернуться к нашим баранам»? Оказывается, это выражение — калька с французского revenons a nos moutons. И ему уже почти 550 лет! Оно пришло к нам из средневекового фарса «Адвокат Пьер Патлен». Имя создателя историй о похождениях плутоватого адвоката мало кому известно. А вот выражением пользуются все!

Однако давайте вспомним, в связи с чем эти слова были произнесены впервые. Для этого перенесёмся во времени и пространстве. Средние века. Франция. Идёт суд. Истец — богатый суконщик. Ответчик — пастух, укравший у суконщика овец.

Слово берёт адвокат Патлен, защищающий пастуха. Однако месье Патлен не успевает и рта раскрыть, как суконщик узнает в нём человека, не заплатившего ему однажды за шесть локтей сукна.

Вместо того чтобы обвинять пастуха, суконщик набрасывается с упрёками на адвоката. У судьи от всего происходящего голова идёт кругом. Он перестаёт понимать, кто же обидчик истца — адвокат или пастух? «Вернёмся к нашим баранам!» — в отчаянии восклицает судья, призывая суконщика вспомнить, с чем именно он обратился в суд.

На русском языке средневековый фарс о похождениях адвоката Патлена был опубликован лишь в 1929 году. Но и тогда его мало кто читал. А выражение «вернёмся к нашим баранам» прижилось в России гораздо раньше.

«Как же так?» — спросите вы. Дело в том, что к нам это выражение пришло уже из романа «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле.

Один из величайших сатириков-гуманистов эпохи Возрождения приводит в своей книге цитату из «Адвоката Патлена». Правда, и этот роман был переведён на русский язык только в начале XX века.

Однако на языке оригинала просвещённые русские аристократы читали Рабле и в веке XVIII и вполне могли блеснуть в светской беседе фразой — Revenons a nos moutons.

Чтобы «не возвращаться к нашим баранам», не уходите далеко в дебри от главной темы в разговоре!

Согласитесь, выражение «железный занавес» вызывает недобрые ассоциации. Сразу понятно, что речь идёт о политической и экономической изоляции страны.

Но у выражения «железный занавес» есть и прямой первоначальный смысл. Это сегодня в театрах горят роскошные люстры, а сцену подсвечивают специальные осветительные приборы! А раньше использовались свечи. Понятно, что свечное освещение было пожароопасным. Если, не дай бог, на сцене начинался пожар, то рабочие опускали железный занавес, который наглухо отделял сцену от зала и давал зрителям возможность спастись.

Впервые такой занавес был применён во французском городе Лионе в конце 80-х годов XVIII века. В течение последующих лет при строительстве театров эта мера предосторожности стала повсеместной и обязательной.

Кстати, не всегда железный занавес скрыт от взглядов зрителей. Скажем, уникальный железный занавес пражского Национального оперного театра, расписанный лучшими художниками XIX века, — предмет гордости чешской столицы.

Ну а когда же выражение «железный занавес» стали употреблять в переносном значении? В книге русского философа Василия Розанова «Апокалипсис нашего времени», написанной в революционном 1917 году, читаем: «С лязгом, скрипом, визгом опускается над русской историею железный занавес. Представление окончилось. Публика встала. Надо надевать шубы и возвращаться домой. Оглянулись. Но ни шуб, ни домов не оказалось».

Как «фигурой речи» в публичных выступлениях первым выражением «железный занавес» блеснул премьер-министр Франции Жорж Клемансо. На Парижской мирной конференции в 1919 году он произнёс фразу: «Мы желаем поставить вокруг большевизма железный занавес, который помешает ему разрушить цивилизованную Европу».

Но что называется «у всех на слуху», это выражение стало только после того, как его употребил Уинстон Черчилль. Видимо, такова уж сила харизмы этого человека.

Выступая 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже в Фултоне, он сказал: «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес».

Эту знаменитую фултонскую речь Черчилля считают началом холодной войны.

Кстати, «холодная война» — это тоже выражение, о котором стоит поговорить. Многие полагают, что его автор — американский финансист и политик Бернард Барух.

В речи, произнесённой в 1947 году, Барух сказал: «Мы находимся в разгаре холодной войны». Барух произнёс эти слова впроброс, не делая на них акцента. Но журналист Уолтер Липпман «зацепился» за них и опубликовал серию статей под названием: «Холодная война. Исследование внешней политики США». После этого термин быстро распространился по всему миру, в том числе и в СССР.

Но за полтора года до Баруха знаменитый английский писатель и публицист Джордж Оруэлл предсказал в английской «Трибюн» появление государства, которое «окажется невозможно завоевать и которое будет находиться в состоянии холодной войны со своими соседями». Это был абстрактный прогноз. О конфликтах между США и СССР речь тогда не шла. Ведь в 1945 году их вероятность казалась малой.

Как видите, идеология и политика тоже вторгаются в язык. Главное, чтоб нам не пришлось больше жить в эпоху «железного занавеса» и холодной войны!

Есть одно загадочное выражение, которое заполонило весь мир! Что оно означает, знают в любой стране люди любого возраста и любого сословия! Но как оно появилось, точно не знает никто! Есть только версии и предположения, о которых я хочу вспомнить. О’кей?

Ну вот! Это пресловутое «о’кей» всё-таки вырвалось у меня раньше времени!

Выражение явно нерусское — чуждое нашему языку! Так зачем же о нём вспоминать? А что делать, если слышишь отовсюду — в транспорте, в магазине, во время деловых переговоров и с экрана телевизора? Например, дама просто приятная и дама приятная во всех отношениях — я имею в виду Дуню Смирнову и Татьяну Толстую — употребляют это «о’кей» буквально после каждого предложения! А их трудно заподозрить в безразличном отношении к русскому языку вообще и к своей речи в частности!