Александр Фломастер - Игра правил

— Уровень энергетической оболочки обусловлен сложностью её программного кода, способного объединять определённое количество материи в её стремлении усложнять окружающее пространство. Ведь не каждый объект, имеющий энергетическую оболочку, способен осознанно любить и аккумулировать тем самым дополнительную энергию из эфира. Не каждая энергетическая оболочка способна быть трансформатором энергии эфира. Только по достижении определенной сложности структуры энергетической оболочки ей становится доступна такая опция. «Согласиться» любить могут лишь структуры, наделённые программным кодом определенного порядка сложности. Не принимать «в себя», а именно создавать любовь самим. Не наполняться, а самому быть источником наполнения. Потому что «в себя» любовь могут принимать даже протоны кирпичной стены или плюшевой игрушки. Но кирпичная стена, даже имея возможность потреблять любовь, сама неспособна к проявлениям любви, ввиду наличия в ней энергетических оболочек только начального уровня и примитивного программного кода. Так вот, первый уровень сложности энергетической оболочки, способной становиться источником энергии, трансформирующим суперструны эфира в «+частицы», начинается с «предвысокоуровневой» энергетической оболочки млекопитающих. Программный код млекопитающих животных является точкой отсчёта в трансформации суперструн эфира. Человек же, из-за своего колоссального потенциала в любви, способен усложнять окружающее пространство в значительно большей степени, нежели человекообразная обезьяна. Программный код энергетической оболочки человека значительно сложнее программного кода оболочки человекообразных обезьян. Потому я и называю человеческие энергетические оболочки «высокоуровневыми», а энергетические оболочки человекообразных обезьян и прочих млекопитающих «предвысокоуровневыми».

— Чего-о?! — выпучив глаза с недоумением выпалил В. — Ты считаешь, что млекопитающие животные способны любить? Ты утверждаешь, что опоссумы, шерстокрылы и броненосцы кого-то любят? — рассмеялся он. — Ты считаешь, что Хатико не инстинктивно ждал вожака своей стаи, а «любил» своего хозяина? А коты, ластясь у твоих ног, не выпрашивают еду, а якобы «любят» тебя? Хорошо, что хоть не рассказываешь давно развенчанный австралийскими орнитологами миф про «лебединую любовь до гроба».

— Насчёт опоссумов, — улыбаясь, оппонировал Мотя, — шерстокрылов и броненосцев — я не уверен. Тут ничего не могу сказать. Но вот касатки, дельфины, обезьяны, собачьи и кошачьи — точно умеют любить. Вполне может быть, что я провёл какую-то неточную градацию по уровням, поместив всех млекопитающих в «предвысокоуровневую» энергетическую оболочку. Вероятно, внутри этой группы также существует какая-то градация сложности программного кода энергетических оболочек. Но более точно, к сожалению, я не могу ничего сказать. Знаю одно, что с определённого уровня млекопитающих начинается сложность структуры материи, способной к выделению любви. С определённого уровня, скажем так, «сложности» начинаются начальные стадии взаимодействия животных со своей энергетической оболочкой. Благодаря чему они и выделяют в окружающее пространство любовь. Какие-то животные только-только начинают, а какие-то более продвинуты в проявлениях любви. Но в любом случае по сравнению с потенциалом человека всё это несоизмеримый мизер… А что до собак и котов, то каким инстинктом в животном мире прописана охрана могилы хозяина на протяжении четырнадцати лет? Ведь скайтерьер Грейфрайерс Бобби делал именно это — охранял могилу своего хозяина до самой своей смерти. Да и тобой приведённый в пример Хатико по физиологии инстинкта должен был, по идее, найти нового вожака стаи, приютившись в новом доме. Ведь это куда целесообразней с точки зрения выживания и создания потомства, чем ждать. Да и вполне себе сытые коты часто не отлипают от хозяина и лечат его болезни, иногда даже и ценой своей жизни. И как бы для тебя это ни было удивительно, но подобные проявления не являются автоматизмом инстинкта, а являются механикой процесса выбора любви. И да, пусть и в зачаточном состоянии. Дружба людей с животными иногда бывает пропитана такой сильной взаимной любовью, что ты и представить не в состоянии. В вопросе любви не существует никаких универсальных структур, способных упорядочить как людей, так и животных. Потому мне и сложно провести чёткие грани по уровням сложности энергетических оболочек. Сколько бы учёные ни бились над ярлыками и правилами, но даже в изученных процессах, представляющих собой крошечный мизер от всего их объёма, всегда сразу же возникают «необъяснимые феномены» и «исключения». Поэтому не все лебеди после смерти партнёра умирают от «тоски» и даже не все лебеди сохраняют верность своему партнёру при жизни. Но некоторые лебеди действительно сохраняют верность партнеру на протяжении всей жизни и погибают при его смерти. Всё как у людей.

— Ты знаешь… — с лёгким пренебрежением буркнул В. — Мне кажется, что ты уже просто втупую меня троллишь. Вот честное слово. Я не верю, что ты настолько идиот, каким пытаешься казаться, произнося свой бред. «Кошки лечат человека и умирают от этого», «иерархия материи по объёму любви», «выбор Солнца — любовь»… — качал он головой в изумлении. — Я не верю, что ты всё это говоришь на полном серьёзе… И, кстати, вот да! Что за чушь про «выбор Солнца — любовь»? Солнце у тебя что, «осознанно», что ли? Солнце может «выбирать» любовь? Солнце умеет «любить»?

— Конечно, умеет, — не задумываясь, ответил с улыбкой Мотя. — Все звёзды в обязательном порядке любят. Не умей они любить, как бы они были трансформаторами энергии эфира? Солнце несоизмеримо сложнее человека по структуре программного кода своей энергетической оболочки, поэтому не совсем корректно вести речь о его «осознанности». Вероятно, происходящие там процессы много сложнее, чем аспекты человеческой осознанности. Но да, ты всё понял верно — все звёзды любят окружающую материю и наделяют её выделяемой энергией. Хотя далеко не все небесные тела умеют любить. Не каждая планета или спутник имеют в себе структуру энергии, способную к проявлению форм высшего электромагнетизма…

— А Земля наша имеет такую возможность? — округлив глаза, бросил В с нескрываемой насмешкой.

— Земля − да, — охотно кивнул Мотя, будто не замечая злосчастных потуг оппонента. — Земля живая, и она любит…

— А почему какие-то планеты способны любить, — коверкая голос и мимику откровенно потешался В, всё повышая градус ехидства, — а другие просто вращаются вокруг центров массы? Почему какие-то млекопитающие любят, а другие просто хотят жрать и спариваться?