Валерий Пякин - Введение в аналитику [калибрятина]

В этом смысле наш клуб был именно тем, что, видимо, прочно исчезло из нынешней 18английской жизни. Там витал дух свободного сомнения, по крайней мере — потенциально в виде благого намерения. Мы как бы постоянно спрашивали: "Что мы делаем с миром? Что собираемся делать?" Возможно, правильнее сказать так: "Что делают с нашим миром? Что мы сделаем в ответ?"

Клуб соединял самые разные и занимательные умы. Основать его предложила, кажется, миссис Сидней Уэбб 19. Начало было положено собранием у сэра Эдварда Грея 20и мистера Холдейна (ни один из них тогда еще не был пэром) в Уайтхолл-Корте, где присутствовали одновременно столь несочетаемые по природе своей элементы, как Бертран Рассел (ныне лорд Рассел), Сидней Уэбб (который теперь стал лордом Пасфилдом), Лео Макзи (уже в 1902 году

заявлявший о германской угрозе и требовавший Великой войны), Клинтон Даукис 21, который связал нас с миром финансов, Карлайон Беллэрс — бывалый моряк, Пембер Ривз 22— прогрессивный новозеландец, обосновавшийся в Англии, У.-А.-С. Хьюинз, Л.-С. Эмери и Г.-Дж. Маккиндер 23, готовые восстать втроем под началом Джозефа Чемберлена против свободной торговли. Позже к нам присоединились лорд Роберт Сесил, Майкл Сэдлер 24, Генри Ньюболт 25(тот, "Барабаны Дрейка”), Дж. Бирчинаф, усиливающий финансовое крыло, Гарвин, способствоваший уничтожению последних следов энциклопедизма в "Encyclopaedia Britannica”, Джосайя Уэджвуд 26, лорд Милнер, Джон Хью Смит 27, полковник Репингтон 28, Ф.-С. Оливер 29, Ч.-Ф.-Г. Мастерман 30и другие. Мы дорожили нашим общением и всегда ходили на встречи. Несколько лет мы собирались в отеле "Сент-Эрминс” в Вестминстере, а позже — в Уайтхолле, в ресторане, на месте которого сейчас находится театр.

...Бертран Рассел решительно порвал с клубом. Произошел спор, при котором я, к сожалению, не присутствовал. Хьюинз, Эмери и Маккиндер заявили, что они фанатично преданы империи. "Это моя империя, права она или нет”, — говорили они. Рассел отвечал, что массу вещей он ставит выше империи. Он бы скорее дал погибнуть империи, чем пожертвовал свободой. Если эту преданность клуб собирается исповедовать. И ушел, как типичный либерал- эгоцентрик, не посоветовавшись со мной. Позже мне передали смысл спора. Я сказал, что полностью на его стороне. Империя — удобство, но не божество». — Уэллс Герберт Джордж

«Опыт автобиографии. Откровения и заключения одного вполне заурядного ума (начиная с 1866 года)». — М.: «Ладомир», «Наука», 2007. — стр. 389-391.

Г. Уэллс происходил из небогатой семьи, получил несистемное, случайное образование, на жизнь зарабатывал в качестве помощника у мелких предпринимателей или преподавая в начальной школе, где преподавание в начальных классах могли вести ученики старших классов, которые затем, сдав квалификационный экзамен, становились учителями в школе. Так бы Г. Уэллс и прозябал в низших слоях британского общества, но в 1884 году в начальную школу в Мидхерсте, где он работал ассистентом учителя, пришла официальная бумага министерства образования, в которой сообщалось, что решено провести экзамены и соответственно их результатам учредить некоторое количество мест для безплатного обучения в Нормальной школе наук (англ. Normal School of Science) в Южном Кенсингтоне со стипендией — гинея 31в неделю — и на время сессии проездом до Лондона и обратно за казённый счёт в вагоне второго класса. Г. Уэллс втайне ото всех заполнил графы анкеты, и после блестяще сданных экзаменов был немедленно принят как «учитель-практикант» на годичный курс биологии у самого профессора Т.Г. Хаксли, который был чрезвычайно популярен и авторитетен в обществе, о котором писали газеты и общение с которым считалось честью.

Нормальная школа наук (впоследствии — Королевский колледж наук, а ныне — часть Имперского колледжа Лондона — кузнице кадров Британской Империи и надгосударственного управления) тогда состояла из трёх курсов: биологического, геологического и физико-астрономического. Обучение на каждом длилось год. Студент, поступивший на один курс, в случае успешной сдачи экзаменов переходил на другой, а окончив все три, получал университетский диплом. Студентов в Нормальной школе было немного: 20-30 человек на каждом курсе. При этом примерно половину из них составляли представители той же социальной среды, что и Г. Уэллс.

Во время учёбы Г. Уэллс испытывал крайнюю нужду. Хотя стипендия — гинея (252 пенни) в неделю — и выглядела солидной, на деле большая часть стипендии уходила на оплату съёмного жилья 32, поскольку общежития или какой-то компенсации за поднаём жилья не полагалось. На жизнь у Г. Уэллса оставалось всего 7 шиллингов (84 пенни). И, хотя Г. Уэллс жил практически впроголодь, питаясь преимущественно булочками стоимостью в полпенса, на всё остальное денег практически не оставалась: у Г. Уэллса в это время был всего один воротничок, ходил в вечно худых ботинках...

«Целый год я ходил обтрепанный и становился в этом смысле все неприглядней. Я был хил, жил в бедности, но это ничего не значило для меня в сравнении с открывшимися передо мной жизненными перспективами. <...> Мне мешала несистематичность моего образования и плохая общая подготовка, но тем не менее я оказался одним из трех сдавших экзамен по

зоологии по первому классу. <...> Впервые в жизни я соприкоснулся в Южном Кенсингтоне с умами, не уступающими моему и к тому же лучше отшлифованными, так же, как и я, пытавшимися докопаться до смысла жизни. Это помогло пробить скорлупу моей опасливой и тщеславной сдержанности». — Уэллс Герберт Джордж «Опыт автобиографии. Откровения и заключения одного вполне заурядного ума (начиная с 1866 года)». — М.: «Ладомир», «Наука», 2007. — стр. 112.

Всю свою сознательную жизнь Г. Уэллс посвятил поиску наилучшего способа разрешения проблемы, которую он так ярко высветил в своём первом фундаментальном научно-фантастическом произведении «Машина времени», в котором описано то, к чему придёт человечество, если не изменит пути, по которому развивался современный Г. Уэллсу англо-саксонский мір.

По сюжету романа главный герой попадает в будущее, далёкий 802 701 год. К своему ужасу путешественник во времени узнаёт о том, что в новом человеческом міре всё обстоит не так гладко, как кажется на первый взгляд — например, казавшееся ему навсегда утраченным элоями чувство страха на самом деле осталось в форме необъяснимой и всеобщей боязни темноты. Исследуя причину этого феномена, Путешественник совершенно случайно видит ночью нескольких морлоков, а затем впервые сталкивается с одним из них при свете дня в полуразрушенном тёмном здании, имеющим выход в Подземный Мір. Пытаясь понять его назначение, Путешественник отваживается на рискованный шаг — спуститься в Подземный Мір через один из вентиляционных колодцев. Достигнув дна, он попадает в гигантскую подземную пещеру, заполненную действующими машинами и механизмами, которые обслуживают орды морлоков, однако неподготовленность чуть было не приводит Путешественника к гибели, и лишь чудом ему удаётся спастись и вернуться в Верхний Мір (то есть на поверхность земли).