Рене Декарт - Сомневайся во всем. С комментариями и иллюстрациями

Впечатления нельзя отнести к материальной или идеальной субстанции, потому что они являются не отдельной вещью, а результатом взаимодействия между разного рода вещами – душой и телом, сознанием и внешним воздействием.

49. Вечные истины не могут быть перечислены подобным же образом, да и нет в том нужды

Итак, мы рассматриваем все это как вещи либо качества, или модусы вещей. Но поскольку мы считаем немыслимым, чтобы из ничего рождалось нечто, мы рассматриваем положение Из ничего ничто не возникает не как сущую вещь и даже не как модус вещи, а как некую вечную истину, пребывающую в нашем уме, и именуем ее общим понятием, или аксиомой. Аксиомы такого рода – Немыслимо одновременно быть и не быть одним и тем же, Свершившееся не может быть несвершенным, Тот, кто мыслит, не может не существовать, пока он мыслит и другие бесчисленные соответствующие положения; перечислить их все весьма трудно, но нельзя их не принимать во внимание, ибо бывают случаи, когда при мысли о них нас не ослепляют никакие предрассудки.

Вечные истины – это не сами вещи, а самоочевидные аксиомы нашего сознания, которые позволяют их понимать.

50. Такие истины ясно воспринимаются, но не все одинаково всеми: этому мешают предрассудки

По крайней мере что до этих общих понятий, то они, без сомнения, могут восприниматься ясно и отчетливо, ибо в противном случае их нельзя было бы назвать общими понятиями – пусть даже некоторые из них поистине не у всех людей одинаково заслуживают такое имя, поскольку не всеми воспринимаются одинаково. Происходит это, думаю я, не потому, что способность познания у одного человека имеет больший охват, чем у другого, но постольку, поскольку, быть может, такие общие понятия противны предвзятым мнениям некоторых людей, кои в силу этого с трудом их воспринимают; в то же время некоторые другие, свободные от подобных предрассудков, воспринимают эти истины с высочайшей степенью ясности.

Хотя вечные истины самоочевидны, людьми они воспринимаются по-разному в силу либо предрассудков, либо отсутствия стремления понять, либо узости мышления.

51. Что такое субстанция и почему это имя в разных значениях относится к Богу и к Его творениям

Что же до всего того, что мы считаем видами или модусами вещей, то стоит затратить труд на рассмотрение каждого в отдельности. Под субстанцией мы можем разуметь лишь ту вещь, коя существует, совершенно не нуждаясь для своего бытия в другой вещи. Однако субстанцией, совершенно не нуждающейся ни в чем другом, может быть только одна, а именно Бог. Возможность же существования всех прочих субстанций мы можем постигать лишь при содействии Бога. Таким образом, имя «субстанция» неоднозначно соответствует Богу и Его творениям, как на это обычно и указывается в школах; иначе говоря, ни одно из значений этого имени не может отчетливо постигаться как общее для Бога и для Его творений.

Если мы прилагаем слово «субстанция» к Богу, то оно изменяет свое значение, поэтому невозможно говорить в одном и том же смысле о субстанции Бога и субстанции прочих вещей мира. Применительно к Богу субстанция понимается как то, что абсолютно ни от чего не зависит, в этом смысле ее нельзя применить ни к какой другой вещи. Поэтому Декарт не может поставить субстанцию Бога как третий вид после материальной и идеальной субстанций.

52. О том, какое значение соответствует уму (menti) и телу и каким образом эти вещи познаются

Однако телесную субстанцию и ум, или сотворенную мыслящую субстанцию, можно подвести под общее понятие вещи, нуждающейся для своего существования лишь в содействии Бога. Тем не менее субстанцию нельзя изначально постичь лишь на том основании, что она – существующая вещь, ибо непосредственно это на нас не воздействует; однако мы легко постигаем ее по какому-либо ее атрибуту благодаря известной аксиоме, гласящей, что у небытия не может быть никаких атрибутов, свойств или качеств. На том основании, что мы воспринимаем присутствие какого-то атрибута, мы заключаем, что с необходимостью существует и какая-то вещь, или субстанция, коей этот атрибут может быть приписан.

Субстанцию нельзя увидеть или потрогать, она постигается только умом. Однако мы знаем, что субстанция существует, потому что мы воспринимаем качества и атрибуты, в основе которых она находится. На этом основании мы можем судить о субстанциях тела и ума.

53. Каждой субстанции присущ один главный атрибут, как мышление – уму, а протяженность – телу

И хотя субстанция познается на основании любого атрибута, однако каждой субстанции присуще какое-то одно главное свойство, образующее ее природу и сущность, причем с этим свойством связаны все остальные. А именно, протяженность в длину, ширину и глубину образует природу телесной субстанции, мышление же образует природу субстанции мыслящей. Ведь все прочее, что может быть приписано телу, предполагает протяженность и являет собой лишь некий модус протяженной вещи; равным образом все, что мы усматриваем в уме, являет собой лишь различные модусы мышления. Так, например, фигуру можно мыслить лишь в протяженной вещи, равным образом и движение – лишь в протяженном пространстве; точно так же воображение, чувство, волю можно отнести лишь к мыслящей вещи. Напротив, протяженность может мыслиться без фигуры и движения, а мышление – без воображения или чувства, и то же самое относится к прочим субстанциям; всякому внимательному человеку это должно быть ясно.

Субстанция объединяет множество качеств, но среди них можно выделить самый главный атрибут. Атрибутом называют необходимое и неотъемлемое свойство чего-либо. Таким атрибутом для материи является протяжение или пространственная характеристика. Мышление является атрибутом мыслящей субстанции. В данном случае оно понимается широко – как все, что связано с осознанием. Если же свойство не является обязательным для вещи, то есть может и присутствовать, и отсутствовать, то его называют уже не атрибутом, а модусом.

54. Каким образом мы можем иметь ясные и отчетливые понятия мыслящей и телесной субстанции, а также Бога

Итак, мы способны иметь два ясных и отчетливых понятия, или две идеи: одну – сотворенной мыслящей субстанции, другую – субстанции телесной, а именно если мы будем строго отличать все атрибуты мышления от атрибутов протяженности. И точно так же мы способны иметь ясную и отчетливую идею несотворенной и независимой мыслящей субстанции, т. е. Бога: нам лишь не следует полагать, что идея эта адекватно выражает все, что содержится в Боге, и не надо ничего к ней примысливать; следует подмечать лишь то, что содержится в ней действительно и что мы с очевидностью воспринимаем как присущее природе наисовершеннейшего бытия. И, конечно, никто не может отрицать присутствия у нас подобной идеи Бога, кроме тех, кто полагает, будто в человеческих умах нет совсем никакого понятия Бога.