Владимир Шохин - Философская теология: дизайнерские фасеты

Так, то, что соответствует в индийской культуре философии, определяется как противостояние пропонента и оппонента. Например, в одном из немногочисленных определений ее, которой соответствует (как обозначение родового единства философских школ) понятие ānvīkşikī (букв. «исследование») в науковедческо-поэтологическом трактате «Кавьямиманса» Раджашекхары (Х в.) она представлена как контрпозиция двух «глобальных» оппонентов (тех же настиков и астиков) — буддистов, джайнов и материалистов, с одной стороны, и санкхьяиков, наяиков и вайшешиков — с другой (I.2). Сам классический индийский силлогизм гораздо больше похож на обоснование убедительности тезиса перед лицом оппонента, аудитории и арбитра диспута (отсюда и включаемые в него наглядные примеры-аналогии), чем на простое выведение электропроводности ртути из ее принадлежности к металлам. Основной жанр индийской философской литературы — комментарий — строился по диалогическому принципу полемики пропонента с оппонентами задолго до появления западных схоластических текстов с той же структурой.

Например, знаменитый буддийский философ Васубандху в «Абхидхармакоша-бхашье» (IV в.) обращается к древней дилемме в связи с целью создания мира: если он его осуществляет ради собственного удовольствия, то он уже не «господин», а если находит удовлетворение в создании живых существ, испытывающих неисчислимые страдания (что и имеет место в мире), «то почтение ему, такому Ишваре!» (II.64). А джайн Гунаратна, собравший в своей «Таттварахасье» (XV в.) едва ли не все антитеистические аргументы, употреблявшиеся когда-либо кем-либо, договорился и до того, что приписывание нереальному Ишваре таких атрибутов, как вечность, равнозначно тому, чтобы предлагать женщину импотенту. См.: [Чаттопадхьяя, 1973, с. 194].

Например, когда наяик Удаяна в своей знаменитой «философско-теологической диссертации» «Ньяякусуманджали» (X в.), приводя восемь аргументов в пользу существования Ишвары, пытается искусственным путем преобразовать их таким образом, чтобы они попадали в санкхью и мимансу одновременно и любуется своей искусностью в удвоении их смыслов.

Подробное обоснование приведенной датировки соответствующих текстов представлено в нашем исследовании: [Ньяя-сутры. Ньяя-бхашья, 2001, с. 79–90, 114–121].

См.: [Potter, 1977, p. 303–304; Potter, 1995, p. 238].

Potter, 1977, p. 303.

Randle, 1968, p. 35.

Если взять классический индийский силлогизм, положительным примером для отстаивания тезиса о том, что где дым, там огонь, может служить дымящийся очаг.

В этом же случае отрицательным примером может служить констатация того, что на озере нет дыма.

Nāstika — «тот, кто говорит, что не есть», «отрицатель».

Âstika — «тот, кто говорит, что есть», «утвердитель».

Аргументы многих индологов начиная с Р. Гарбе в пользу изначальной близости санкхьи и буддизма (к которым во второй половине ХХ в. стали относится преимущественно скептически) были систематизированы и дополнены в публикации [Шохин, 1985].

Дигха-никая I.17–18. Образ Миросоздателя и прямо высмеивается в тех пассажах «Кеваддха-сутты» и «Паттика-сутты», где приведенное самоопределение влагается в уста самого Брахмы, признающего полное превосходство над ним Будды и его последователей — Дигха-никая I. 220–221, III. 29–30 (здесь и далее римские цифры указывают на том, арабские — на страницы изданий серии Pali Text Society.

Первые прецеденты употребления этого аргумента, по нашим сведениям, содержатся в «Махабодхи-джатаке» (Джатаки V. 238) и у Ашвагхоши (I–II вв.) в «Буддачарите» (IX. 63).

Первый прецедент употребления этого аргумента, по нашим сведениям: Джатаки VI.208. Ср. мадхьямиковская «Двадашамукха-шастра» (ок. IV в.) [Potter, 1999, p. 372].

Ibid. Аргумент встречается уже у Ашвагхоши.

Самые ранние из прецедентов использования такого рода аргументов: миниатюрное полемическое эссе «Ишваракартритваниракрити» («Опровержение создания мира Ишварой»), приписываемое Нагарджуне (II–III вв.), а также «Йога-чарабхуми» Асанги (IV в.) [Potter, 1999, p. 402] и автокомментарий Васубандху (IV в.) «Абхидхармакоша-бхашья» (II. 64). Одно из самых серьезных изысканий по буддийскому антитеизму в исторической перспективе — [Jackson, 1986].

Среди наиболее точных параллелей буддийскому аргументу от целей — рассуждение Спинозы о том, что если Бог «самодостаточен», то у него не может быть этих целей, а если «не самодостаточен», то это уже не Бог, тогда как первыми «аргументаторами от зла» были уже современники Платона (см. Законы X). Здесь, правда, было различие в том, что античные антитеисты ссылались на ненаказанность нравственного зла в мире, а буддисты — на изобилие страдания (что не одно и то же).

С общей панорамой антитеистической аргументации буддистов и санкхьяиков можно ознакомиться по: [Шохин, 2008, с. 415–420].

Так обозначаем составителей сутр всех философских школ (ср. санскритский термин sūtrakāra).

Это была нормативная позиция индийских прототеистов, поскольку комментатор палийской «Уданы» отмечал, что Ишвара, согласно тем, кто отстаивал его деятельность в мире, участвовал в создании душ и мира не только по своему усмотрению, но и с учетом всего совершенного каждым живым существом в прошлом. См.: [Jayatilleke, 1963, p. 261].

Об объеме западной разработки физико-телеологического аргумента в англо-американской рациональной теологии к последней четверти ХХ в. позволяет судить [Wainwright, 1978, p. 224–244].

Подразумевается, что аккумуляция большей «праведности» живым существом в одной жизни определяет его лучшее воплощение в будущей, «неправедности» — худшее. Термин дхарма (соответственно, адхарма) является многозначным, а любой из переводов его на европейский язык может быть только контекстным.

Наиболее четко антитеистические аргументы мимансаков (в том числе и этот) были сформулированы в «Шлокаварттике» Кумарилы Бхатты (часть субкомментария к «Миманса-сутрам»), который жил также в VII в., но все же скорее всего позже Уддйотакары. Однако и аргументация Кумарилы не могла оформиться в одночасье и не быть подготовлена предварительной работой школы пуквава-мимансы. Об антитеизме мимансы см.: [Радхакришнан, 2005, с. 352–356].

Согласно нашей классификации аргументы в пользу существования Бога целесообразнее делить не на «основные» и «дополнительные», как то иногда делала школьная рациональная теология, но скорее на аргументы от здравого смысла, или лучшего объяснения (по устранении альтернативных объяснений) и от анализа философских понятий. К первым относятся, в первую очередь, аргумент физико-телеологический, так называемый исторический (от всеобщности богопочитания к невозможности самообмана для всего человечества), а также именовавшийся психологическим (от невозможности представить себе Бесконечное Существо конечному сознанию иначе, чем через воздействие первого на второе) и некоторые версии этического (например, невозможность объяснить чувство нравственного долженствования одними только естественными условиями существования человека и общества). Ко вторым можно отнести в первую очередь космологический (запрет на регресс причин в бесконечность) и онтологический (выведение существования Всесовершенного Существа из его понятия).