Коллектив авторов - Проблема человека в западной философии

Западная культура развивалась таким образом, что создала основу для осуществления полного опыта индивидуальности. Посредством предоставления индивиду политической и экономической свободы, посредством его воспитания в духе самостоятельного мышления и освобождения от любой формы авторитарного давления предполагалось дать возможность каждому отдельному человеку чувствовать себя в качестве «Я» в том смысле, чтобы он был центром и активным субъектом своих сил и чувствовал себя таковым. Но лишь меньшинство достигло такого опыта «Я». Для большинства индивидуализм был не более чем фасадом, за которым скрывался тот факт, что человеку не удалось достичь индивидуального самоотождествления.

Предпринимались попытки найти и были найдены некоторые суррогаты подлинно индивидуального самоотождествления. Поставщиками этого рода самотождественности служат нация, религия, класс и профессия. «Я — американец», «я — протестант», «я — предприниматель» — таковы формулы, которые помогают человеку отождествить себя после того, как им было утрачено первоначальное ощущение тождества-клана, и до того, как было найдено настоящее индивидуальное самоотождествление. В нашем современном обществе различные виды идентификаций обычно применяются вместе. Речь в данном случае идет о статусных идентификациях в широком смысле, и такие идентификации являются более действенными, если они, как это имеет место в европейских странах, тесно связаны с феодальными пережитками. В Соединенных Штатах Америки, где феодальные пережитки дают о себе знать не так сильно и где общество более динамично, подобные статусные идентификации, конечно, не имеют такого значения, и самоотождествление все больше и больше смещается в направлении переживания конформизма.

До тех пор пока я не отклоняюсь от нормы, пока я являюсь таким же, как другие, я признан ими в качестве «одного из нас», я могу чувствовать себя как «Я». Я — это «Кто, никто, сто тысяч», как озаглавил одну из своих пьес Пиранделло. Вместо доиндивидуалистического тождества-клана развивается новое тождество-стадо, в котором самоотождествление покоится на чувстве несомненной принадлежности к стаду. То, что этот униформизм и конформизм часто не бывают распознаны и скрываются за иллюзией индивидуальности, ничего не меняет, по сути дела.

Проблема самотождественности не является чисто философской проблемой или проблемой, которая затрагивает наш дух и мышление, как это обычно принято думать. Потребность в эмоциональном самоотождествлении исходит из самих условий человеческого существования и служит источником наших интенсивных устремлений. Поскольку я не могу оставаться душевно здоровым без «чувства Я», я пытаюсь сделать все, чтобы добиться данного ощущения. За страстным стремлением к статусу и конформизму скрывается та же потребность, и иногда она даже сильнее, чем потребность в физическом выживании. Явное тому доказательство, — готовность людей рисковать своей жизнью, жертвовать своей любовью, отказаться от своей свободы и собственного мышления только ради того, чтобы быть членом стада, идти с ним в ногу и достичь таким образом самоотождествления, даже если оно иллюзорно.

Тот факт, что человек наделен разумом и способностью иметь представления, ведет не только к необходимости отождествить себя, но и к необходимости духовно и эмоционально ориентироваться в мире. Данная потребность сравнима с процессом физической ориентации, завершающимся в первые годы жизни ребенка, когда он уже умеет самостоятельно бегать, брать предметы, использовать их и точно знает их предназначение. Но если ребенок может бегать и говорить, он этим умением сделает только первый шаг в направлении ориентации. Человека окружают многие загадочные явления, и поскольку он наделен разумом, то должен их каким-то образом классифицировать; он должен привести их в соотношение, которое можно понять и которое позволит ему мысленно заниматься этим. Чем больше совершенствуется его разум, тем более соразмерной становится его система ориентации, то есть тем ближе он подходит к реальности. Но даже когда ориентация человека полностью иллюзорна, он все же удовлетворяет свою потребность составить некую картину мира, имеющую для него смысл. Верит ли он в силу тотемного животного, в бога дождя или в превосходство и судьбоносное предназначение своей расы, его потребность в ориентации удовлетворяется. Конечно, картина мира человека зависит от степени развития его разума и его знания. Если объем человеческого мозга и не изменился в течение тысяч поколений, все же потребовался длительный процесс эволюции, чтобы достичь объективности , то есть способности видеть мир, природу, других людей и самого себя такими, каковы они есть, а не искаженно, через желания и страхи. Чем больше человек развивает эту объективность, чем больше он вступает в кон такт с действительностью, тем более зрелым он становится, тем больше у него возможностей построить гуманный мир, в котором он будет чувствовать себя дома. Разум есть способность людей мысленно постигать мир в противоположность интеллекту, под которым следует понимать способность манипулировать миром с помощью рассудка. Разум — это инструмент, с помощью которого человек познает истину. Интеллект — это инструмент, который ему помогает успешно действовать в мире. Первый является человеческим по своей сущности, второй принадлежит животной части человека.

Разум есть способность, которая требует тренировки для своего развития, и она неделима. Я хочу этим сказать, что способность к объективности распространяется как на знание природы, так и на знание человека, общества и самого себя. Если мы строим иллюзии в одной определенной области жизни, то тем самым ограничивается и нарушается наша способность к разумному мышлению и затрудняется применение разума во всех других областях. В таком случае с разумом происходит то же самое, что и с любовью. Подобно тому как любовь есть ориентация, которая распространяется на все объекты и не может быть ограничена лишь определенным объектом, так и разум есть человеческая способность, которая должна охватить весь мир, противостоящий человеку.

Потребность в ориентации представлена двумя уровнями. Первая и более основополагающая потребность заключается в том, чтобы вообще обладать какой-то ориентацией, независимо от того, правильна она или неправильна. Если человек не обладает такой субъективно удовлетворительной ориентацией, он не может быть душевно здоровым. Второй уровень потребности в рамках ориентации состоит в том, чтобы с помощью разума войти в контакт с реальностью, объективно понять мир. Но необходимость развивать свой разум не является столь же важной, как необходимость создания ориентации вообще. Здесь речь идет о душевном здоровье, в то время как развитие разума имеет решающее значение для счастья и спокойствия человека. Мы обнаруживаем это со всей ясностью, когда исследуем функцию рационализации . Каким бы неразумным или аморальным ни был поступок человека, у него возникает непреодолимое желание рационализировать его, то есть доказать самому себе и другим, что поступок определяется разумом, здоровым человеческим рассудком или по меньшей мере традиционной моралью. Человеку нетрудно действовать неразумно, но для него почти невозможно отказать своему поступку в видимости разумной мотивации.