Пекка Химанен - Хакерская этика и дух информационализма

Согласно «закону постоянного ускорения» Кларка, технологические продукты должны выходить на рынок все чаще и чаще. Соответственно должна была возрасти и скорость перемещения капитала успешных предпринимателей. Инвестиции часто перераспределяются за несколько часов, минут или даже секунд. Капитал не должен застаиваться в виде складов, магазинов или зарплат сотрудников, без которых можно обойтись: он должен быть под рукой в любую минуту для вложений в новые технологии или постоянно меняющиеся приоритетные цели на финансовых рынках.

Сжатие времени дошло до такой стадии, когда техническая и экономическая конкуренция заключается в обещаниях, что будущее наступит раньше, чем у конкурентов. По словам маркетологов, технические новинки принесут нам будущее уже сегодня. Соответственно, в сфере экономики никто не хочет ждать до завтра, вот почему стоимость интернет-компаний взлетела до небес в рекордные сроки, задолго до того, как начали сбываться возложенные на них ожидания.

В этом высокоскоростном мире стремительно меняющаяся обстановка (например, технические изменения или неожиданные колебания финансового рынка) может навредить даже процветающим компаниям и повлечь увольнения даже отлично справлявшихся со своей работой сотрудников. Чтобы приспособиться к постоянным изменениям и выжить в мире ускорившейся технико-экономической конкуренции, корпорации перешли на более гибкий режим работы.

Во-первых, гибкость достигается за счет использования сетевой модели. В эпилоге своей книги Мануэль Кастельс описывает взлет сетевых предприятий [58] [59]. Такие предприятия сосредоточиваются на главном, а удовлетворение сиюминутных потребностей отдают на откуп временным субподрядчикам и консультантам. Если учиться все делать самому, это отнимает массу времени, а избыточные кадры после выполнения задачи становятся обузой. Сетевые предприятия даже готовы войти во временный союз с непримиримыми конкурентами для совместной реализации того или иного проекта. Даже внутренняя структура таких предприятий представлена относительно независимыми отделами, совместно работающими лишь в рамках конкретных проектов. Структура занятости стала куда более гибкой по сравнению с моделью постоянной работы по найму. Кастельс говорит о работниках с гибким графиком [60]. Сетевая модель дает предприятию возможность нанимать только тех людей, которые нужны для текущих проектов, что фактически означает, что в качестве работодателей выступают не предприятия как таковые, а их проекты – которые компания ведет самостоятельно или в кооперации с другими предприятиями [61].

Во-вторых, в сетевом обществе работа ускоряется за счет оптимизации процессов, или реинжиниринга – термин, введенный теоретиком менеджмента Майклом Хаммером. Его статья Reengineering: Don’t Automate, Obliterate («Реинжиниринг: не автоматизируйте, вычеркивайте») была опубликована в 1990 году в журнале Harvard Business Review и оказала большое влияние на современный менеджмент [62]. Переход к новой экономике не сводится к открытию собственного веб-сайта; такой переход подразумевает полное переосмысление процесса, после которого этот процесс, возможно, будет состоять из совершенно иных этапов; в любом случае все лишние этапы сокращаются и задержка товаров на складах минимизируется или устраняется полностью. В культуре скорости неподвижность еще хуже, чем промедление [63].

В-третьих, знакомая уже индустриальному обществу автоматизация сохраняет свое значение. Показательно, что в новостях о высокотехнологичном производстве мы часто видим людей у конвейера. После оптимизации процесса каждый из его этапов все равно следует ускорить путем автоматизации (иногда оптимизация и автоматизация меняются местами, что легко может привести к ускорению ненужных или прямо вредящих делу производственных циклов). Даже индустрия высоких технологий все еще включает материальное производство, но людям в нем отводится по возможности минимальная роль, и их обучают выполнять свои задачи максимально быстрым способом. Таким образом, улучшенная версия тейлоризма – разработанного Фредериком Уинслоу Тейлором метода оптимизации временных затрат в условиях промышленного капитализма – все еще находит себе место в сетевом обществе.

Культура скорости требует от информационного профессионала нашего времени постоянно повышать собственную эффективность. Рабочий день разбит на ряд подзадач, и приходится торопиться, чтобы все их выполнить. В постоянном стремлении сдать очередной проект в сжатые сроки у профессионала не остается времени на пустяки, он обязан оптимизировать время, чтобы оставаться на высоте.

Центральное место, занимаемое работой в старой протестантской этике, уже означало, что на работе нет времени на игры. Апофеозом этой этики в информационной экономике стал тот факт, что идеалы оптимизации времени теперь распространяются и на жизнь вне работы (если таковая осталась). Под прессом оптимизации рабочего времени – или пятницы, если оставаться в рамках метафор из первой главы, – теперь исчезает и противолежащий полюс протестантской этики – непринужденная беззаботность воскресенья.

После того как рабочее время оптимизировано до предела, все другие стороны жизни также подчиняются требованиям оптимальности. Чем бы вы ни занимались в свободное время, надо выполнять это максимально эффективно. К примеру, только новичок может позволить себе расслабиться, не пройдя курс по техникам релаксации. Заниматься каким-либо хобби на любительском уровне просто смешно, вас засмеют. Сначала непринужденность убрали из работы, потом из игры, оставив в результате лишь оптимизированный отдых.

В своей книге Waiting for the Weekend («В ожидании уик-энда») Витольд Рыбчинский приводит отличный пример такой перемены:

Раньше люди просто играли в теннис; теперь они отрабатывают удар слева [64].

Другие способы подчинить отдых работе – это оттачивание в свободное время навыков, необходимых для работы; или, напротив, максимальная изоляция от работы, чтобы с новыми силами наброситься на нее в понедельник.

В оптимизированной жизни даже время отдыха организовано как рабочее. Время, проведенное дома, планируется со всей тщательностью рабочего распорядка: отвести ребенка в спортивный кружок 5:30–5:45. Тренажерный зал 5:45–6:30. Сеанс терапии 6:30–7:20. Забрать ребенка из кружка 7:20–7:35. Приготовить еду и поесть 7:35–8:00. Посмотреть телевизор с семьей 8:00–11:00. Уложить ребенка спать. Поговорить с супругом 11:00–11:35. Посмотреть вечернее шоу 11:35–12:35. Уделить еще кое-какое внимание супругу (время от времени) 12:35–12:45. День на манер рабочего разделен на четкие отрезки, а расписанная по минутам телепрограмма только укрепляет такое деление. Домашнее время часто воспринимается как рабочее: бег от задания к заданию, чтобы все успеть. Как это удачно сформулировала одна мать семейства в интервью о новых символах социального статуса домохозяйств,