Валерий Хазиев - Истины бытия и познания

Уход (попечение, содержание) на первых этапах жизни человеческого детеныша блокирует его зоологические стимулы бытия и заменяет их социальными. Быть спеленатым, одетым, кушать из тарелки и ложкой, умываться, купаться, ходить бипедальным способом и еще многое другое есть то насильственное требование педагогики (воспитания), которое уводит человеческого детеныша от печальной перспективы остаться зоологическим существом на путь становления человеком. Физическое воспитание с первых же мгновений сопровождается прагматическим и в перспективе нравственным образованием. Отметим при этом наличие у Канта множества некритических примеров. Например, суждения, что «дети простых людей распущены больше, чем дети знатных» {96} 96 Он же. С. 464. , или что «детям в России их матери дают пить даже водку, потому что сами ее любят» {97} 97 Он же. С. 462. , или что «дети даже не могут сильно ушибиться при падении, им нисколько не вредит, если они упадут» {98} 98 Он же. С. 466. , или «вредно для детей чтение романов, так как от них нет никакой пользы» {99} 99 Он же. С. 477. . Можно спорить по конкретным рекомендациям физического воспитания, которые дает человек, который никогда в руках не держал ребенка, но суть логики онтогенеза Кант излагает достаточно аргументированно.

Постоянство требований запретить зоостимулы находит свое выражение в категории «дисциплина», которая продолжает насильственную природу педагогики. «Дисциплина подчиняет человека законам человечности и заставляет его чувствовать власть законов» {100} 100 Он же. С. 446. . Биологические потенции человека не желают уступать свои позиции без боя. Их коварство проявляется в том, что они начинают прорываться на социальную поверхность жизни в облике приобретенных культурных норм и средств. Речь, например, которую можно использовать для поэзии, можно использовать и для того, чтобы нецензурно ругаться. Ловкость рук одинаково можно использовать как для игры на фортепиано, так и для картежного шулерства или битья по лицам людей. Все, что на втором месте, Кант называет дикостью. Дикость — проявление животной природы в социальной внешней форме, есть «независимость от законов» {101} 101 Он же. С. 446. . А дисциплина насильственно требует подчинения этим культурным нормам, законам социального бытия. Здесь начинается уже «образование характера», которое, по утверждению Канта, «до известной степени можно назвать физическим» {102} 102 Он же. С. 468. . Дисциплина — это генетически вторая форма педагогики, обеспечивается сначала конкретно родителями, другими людьми, обществом. Это — внешняя дисциплина, которая обязательна. Если педагогика упустит этот этап, то позже возникнут опять те же проблемы: окажется, что ребенок обратил свои естественные силы во вред самому себе, создав препятствия на пути становления культурным, социальным существом. Кант понимает, что педагогическое насилие может обернуться благим намерением, ведущим в ад, т. е. вместо социально активного и разумного (творческого) человека сформирует рабское существо, лишенное собственной творческой воли. Он пишет: «Дисциплина не есть что-либо рабское; ребенок должен всегда чувствовать свою свободу, но только так, чтобы не мешать свободе других; поэтому он должен встречать противодействие» {103} 103 Он же. С. 468. . Кант справедливо отмечает, что дикость может быть не только в результате прорыва зоологических стимулов в область культурного поведения, но и в результате неправильного воспитания. «Причина многих людских слабостей не в том, что человека ничему не научили, а в том, что ему внушили ложные впечатления» {104} 104 Он же. С. 470. , — пишет Кант и приводит пример о том, что народ часто говорит, что знатные люди смотрят по-царски. «Но это, в сущности, не что иное, как просто дерзкий взгляд, к которому они привыкли с детства, потому что тогда им не противоречили» {105} 105 Он же. С. 470. .

Количество переходит в качество. «Свойство, присущее человеческой природе», накопление под игом внешней дисциплины превращаются в качественно иной вид дисциплины — внутреннюю. Если не была или была недостаточной, неверной внешняя дисциплина, то у ребенка будут трудности с внутренней дисциплиной, т. е. у него будут трудности при укрощении своей дикости самостоятельно. У него не будет хватать ни сил, ни средств для подавления в себе своих зоологических стимулов жизнедеятельности. Инстинкты будут прорываться через его разум. Таких людей, к сожалению, не мало, которые мучаются сами и мучают других своим бессилием перед собственными животными мотивациями, желаниями, стимулами, потребностями. Дикость внутренняя, т. е. не укрощенная внутренней дисциплиной, постоянно превращается в дикость внешнюю. Психологическая дикость превращается в асоциальное (в том числе и криминальное) поведение. «Поэтому человека следует заранее приучать подчиняться предписаниям разума. Если в молодости все предоставляли его воле и ни в чем не противодействовали, то он сохраняет известную долю дикости в течение всей своей жизни» {106} 106 Он же. С. 446. . Ко времени школьного возраста внешняя дисциплина должна быть уже превращена в достаточно эффективную внутреннюю дисциплину, иначе невозможен дальнейший этап онтогенеза. «Человек нуждается в уходе и образовании. Образование включает в себя дисциплину и обучение» {107} 107 Он же. С. 447. . Когда ребенок овладевает внутренней дисциплиной, т. е. сам, самостоятельно может укрощать свои животные стимулы, у него возникает потребность в широком ассортименте социальных форм жизнедеятельности, т. е. в обучении.

Обучение есть продолжение педагогики как насилия. Однако здесь уже есть особенности. В процессе обучения на человека направлены два вектора насилия: извне и изнутри. Учитель дает знания, которые ребенок должен усвоить, но при этом он должен проявить волю, чтобы настроить себя на усвоение этих знаний. Дикость в форме лени, консерватизма мышления и еще многих других форм продолжает свою борьбу с педагогикой. В процессе обучения против дикости должны объединиться союз учителя и ученика, должен возникнуть некий союз внешней и внутренней дисциплины. Кант пишет: «Недостаток в дисциплине и обучении у некоторых людей делает их, в свою очередь, плохими воспитателями своих питомцев» {108} 108 Он же. С. 447. , прежде всего своих детей, ибо первый педагог для ребенка — его родители. «Тот, кто не культурен — груб, кто не дисциплинирован — дик» {109} 109 Он же. С. 449. . Кант считает, что упущения в дисциплине представляют большее зло, чем в культуре именно потому, что последнее можно еще исправить и наверстать, а дикость как более ранняя форма закрепления зоологических стимулов бытия труднее исправить, если вообще возможно.