Платон - Собрание сочинений. Том 2

e

Федр.Разве не было бы оно право, говоря так?

Сократ.Согласен, если подходящие к случаю доказательства подтвердят, что оно – искусство. Мне сдается, будто я слышу, как некоторые из них подходят сюда и свидетельствуют, что красноречие не искусство, а далекий от него навык. Подлинного искусства речи, сказал лаконец, нельзя достичь без познания истины, да и никогда это не станет возможным [54].

261

Федр.Эти доказательства [55]необходимы, Сократ. Приведи их сюда и допроси: что и как они утверждают?

Сократ.Придите же сюда, благородные создания, и убедите Федра, отца прекрасных детей, что, если он окажется недостаточно искушен в философии, он никогда не будет способен о чем-либо говорить. Пусть Федр отвечает вам.

Федр.Спрашивайте.

Сократ.Искусство красноречия [56]не есть ли вообще умение увлекать души словами, не только в судах и других общественных собраниях, но и в частном быту? Идет ли речь о мелочах или о крупных делах, – оно все то же, и, к чему бы его ни применять правильно —

b

к важным ли делам или к незначительным, – оно от этого не становится ни более, ни менее ценным. Или ты об этом слышал не так?

Федр.Клянусь Зевсом, не совсем так. Говорят и пишут искусно прежде всего для тяжб, говорят искусно и в народном собрании. А о большем я не слыхал.

Сократ.Значит, ты слышал только о наставлениях в красноречии, которые написали в Илионе Нестор и Одиссей, чтобы занять свой досуг, а о наставлениях Паламеда [57]ты не слыхал?

c

Федр.Да я, клянусь Зевсом, и о наставлениях Нестора не слыхал, если только ты не сделаешь из Горгия какого-то Нестора, а Одиссея – из какого-нибудь Фрасимаха и Феодора [58].

Сократ.Может быть. Но оставим их. Скажи мне, что делают на суде тяжущиеся стороны? Не спорят ли они, или назвать это как-то иначе?

Федр.Нет, именно так.

Сократ.Спорят о том, что справедливо и что несправедливо?

Федр.Да.

Сократ.И тот, кто делает это искусно, сумеет представить одно и то же дело одним и тем же слушателям то справедливым, то, если захочет, несправедливым?

d

Федр.И что же?

Сократ.Да и в народном собрании одно и то же покажется гражданам иногда хорошим, а иногда наоборот.

Федр.Это так.

Сократ.Разве мы не знаем, как искусно говорит элейский Паламед [59]: его слушателям одно и то же представляется подобным и неподобным, единым и множественным, покоящимся и несущимся.

Федр.Да, конечно.

e

Сократ.Следовательно, искусство спора применяется не только на суде и в народном собрании, но, по-видимому, это какое-то единое искусство, – если уж оно искусство, – одинаково применимое ко всему, о чем бы ни шла речь; при его помощи любой сумеет уподобить все, что только можно, всему, что только можно, и вывести на чистую воду другого с его туманными уподоблениями.

Федр.Как, как ты говоришь?

Сократ.Тем, кто доискивается, можно, по-моему, разъяснить это так: обмануться легче при большой или при малой разнице между вещами?

262

Федр.При малой.

Сократ.Переход к противоположности разве не будет менее заметен, если его совершать постепенно, чем если резко?

Федр.Как же иначе?

Сократ.Значит, кто собирается обмануть другого, не обманываясь сам, тот должен досконально знать подобие и неподобие всего существующего.

Федр.Это необходимо.

Сократ.А может ли тот, кто ни об одной вещи не знает истины, различить сходство непознанной вещи с другими вещами, будь оно малым или большим?

b

Федр.Это невозможно.

Сократ.Значит, ясно: у тех, кто имеет неверные мнения о существующем и поддается обману, причина их беды – какое-то подобие между вещами.

Федр.Да, так бывает.

Сократ.Может ли быть, чтобы тот, кто всякий раз уводит от бытия к его противоположности, сумел искусно делать постепенные переходы на основании подобия между вещами? И сам он избежит ли ошибки, раз он не знает, что такое та или иная вещь из существующих?

Федр.Этого никак не может быть.

c

Сократ.Значит, друг мой, кто не знает истины, а гоняется за мнениями, у того искусство речи будет, видимо, смешным и неискусным.

Федр.Пожалуй, так.

Сократ.Хочешь посмотреть, что в речи Лисия, которую ты сюда принес, и в тех речах, которые мы с тобой здесь произнесли, было, по нашему слову, неискусным и что искусным?

Федр.С превеликой охотой; а то мы сейчас говорим как-то голословно, без достаточных примеров.

d

Сократ.Видимо, это просто случайность, что обе речи являют пример того, как человек хотя и знает истину, но может, забавляясь в речах, завлечь своих слушателей. Я, Федр, виню в этом здешних богов. А может быть, и эти провозвестники Муз, певцы над нашей головой, вдохнули в нас этот дар – ведь я-то, по крайней мере, вовсе не причастен к искусству речи.

Федр.Пусть это так, как ты говоришь, но только поясни свою мысль.

Сократ.Ну-ка, прочти мне начало речи Лисия.

e

Федр.«О моих намерениях ты знаешь, слышал уже и о том, что я считаю для нас с тобой полезным, если они осуществятся. Думаю, не будет препятствием для моей просьбы то обстоятельство, что я в тебя не влюблен: влюбленные раскаиваются потом…»

Сократ.Погоди. Ведь мы хотели указать, в чем Лисий допускает погрешность и что он делает неискусно, – не так ли?

263

Федр.Да.

Сократ.Не ясно ли всякому, что кое с чем из этого мы согласны, а кое-что нас возмущает?

Федр.Кажется, я улавливаю твою мысль, но говори яснее.

Сократ.Когда кто-нибудь назовет железо или серебро, разве мы не мыслим все одно и то же?

Федр.Конечно, одно и то же.

Сократ.А если кто назовет справедливость и благо? Разве не толкует их всякий по-своему, и разве мы тут не расходимся друг с другом и сами с собой?

Федр.И даже очень.

b

Сократ.Значит, кое в чем мы согласны, а кое в чем и нет.

Федр.Да, так.

Сократ.В чем же нас легче обмануть и где красноречие имеет большую силу?

Федр.Видно, там, где мы блуждаем без дороги.

Сократ.Значит, тот, кто намерен заняться ораторским искусством, должен прежде всего произвести правильное разделение и уловить, в чем признак каждой его разновидности – и той, где большинство неизбежно блуждает, и той, где этого нет.

c

Федр.Прекрасную его разновидность, Сократ, постиг бы тот, кто уловил бы это!